Сибирские огни, 1961, № 6

трусливых бухгалтеров и перекладывающих всю тяжесть ответственности только на распорядителя кредитов. Неровные строчки надписи, сделанной Василием Петровичем, прыга­ ли у Цагеридзе перед глазами, когда он читал: «Нач. тов. Цогеридзе. Со­ гласно постановлению, отказываюсь исполнения. Ввиду отсутствия ассиг­ нований цель. Гл. бухгалтер: В. Бобыкин» — Что я должен, и где именно, написать? — спросил Цагеридзе, край­ ним напряжением воли сдерживая себя, чтобы не перейти на крик. — Вот тут, через мое,— ткнул пальцем Василий Петрович.— А напи­ сать — чего хочешь. Можно: «Бух. Приказываю исполнить». Или -*■«под­ тверждаю приказ». Есть пишут длинно. Себя оберечь. Вот, дескать, поче­ му. Обстоятельства. Полное объяснение. Мне какой хошь хватит. Только вторую,— он грубо хохотнул: можешь матерно, Лопатин писал. Стиснув зубы, Цагеридзе размашисто и крупно, как никогда прежде, поставил на приказе свою первую «вторую» резолюцию: «Гл. бухгалтеру т. Бобыкину. Приказ подлежит безоговорочному исполнению». Сделал эту надпись и тоже захохотал. Ему стало удивительно легко. Василий Петрович со своей грузно отвисающей нижней губой ему все время представлялся какой-то неуклюжей каменной глыбой, вставшей на пути, глыбой, которую и не сдвинешь и кругом не обойдешь. Цагеридзе не понимал ни характера Василия Петровича, ни его, так сказать, «кре­ до» — чего хочет этот человек и во что он верит, занимая свой служеб­ ный пост. Цагеридзе казалось странным, что могут возникать конфликты между людьми, делающими одно общее дело и на общую пользу для все­ го народа, для государства. Теперь он видел, ощущал всем нутром своим, что такое конфликт, хотя по-прежнему еще и дивился самой природе конфликта, возникшего между ним и главным бухгалтером. Д а как же может этот человек не желать спасения леса! Как он может страшиться известного риска? Сам — старый партизан и предельно «рысковый» па­ рень! Устал? Омещанился? Но как бы то ни было, противоречия теперь обнажились грубо и бе­ зобразно. А Василий Петрович оказался совсем не такой уж, неодолимой каменной глыбой — ее великолепно можно опрокинуть вот такой «вто­ рой» резолюцией. И это символично. Ледоход тоже будет побежден! — Давайте еще, Василий Петрович, давайте еще, — хохоча и разма­ хивая пером, раздраженно кричал Цагеридзе. — Где еще нужно написать резолюцию? Вторую, третью... Какую угодно! Вместе с ним хохотал своим прерывистым смехом и Василий Пет­ рович. — Силён! Не надо третьих, две — вполне. Валяй теперь на собст­ венный рыск, в свою голову. Гони мильен за сто тыщ! Цагеридзе перестал смеяться, как-то враз посуровел, сверкнул, ост­ рым взглядом, словно рубя им бухгалтера. — Я не понимаю вашего цинизма... — начал он. — Чего? — -Лже теряя свою разудалую беспечность, переспросил Василий Петрович. — Не понимаю цинизма, — повторил Цагеридзе, — всех откровен­ ных гадостей, которые вы так развязно выговариваете о самых святых вещах. Да, я пойду на риск, не поберегу, как вы, свою шкуру. Николай Цагеридзе позором сочтет для себя отступить именно теперь, когда он абсолютно уверен, что лес будет спасен. И не той ценой, какую вы пред­ лагали раньше, а теперь повысили и еще. Миллион за сто тысяч я не за­ плачу. Если я сделаю это, — закричал он, снова впадая в крайнее раз­ дражение, — если я сделаю это, я застрелюсь! Но прежде отдам вас под суд за то, что вы позволили беспочвенному фантазеру истратить такие деньги!