Сибирские огни, 1961, № 6

У Максима ноги отяжелели. Как водолаз по дну моря, он тащился позади Михаила и думал одно: вынуть из чемодана Женькин платок при Михаиле никак невозможно. И еще: что же это получится, если Женька придет к сосне, а его там не будет? Женька придет обязательно... — Макея, у тебя только уши замерзли или и язык тоже? — Ты знаешь... я в конторе, кажется, ножик-складник свой оставил... Иди. А я добегу... — Вот те раз! — сказал Михаил.— Мы же с тобой рядом сидели. Где ты мог оставить его? На скамейке? Так пиши пропало. Кто-нибудь уже подобрал. А если цел — у сторожихи завтра спроси. — Да он... сегодня мне понадобится. — Возьми мой! А контора теперь определенно уже на замке. — А может и нет еще? Я мигом добегу. — Ладно! Не хочу я тебя бросать одного. Пошли искать вместе. Как ты сказал, Макея, помнишь, начальнику нашему: «У нас на двоих одна голова»? Одна, так одна! Только почему же тогда мне тепло, а у тебя уши мерзнут? И на черта вообще ты форсишь в этой кепочке! — Михаил находился в удивительно благодушном настроении. Разговор с Феней, ■словно свежий ветер, начисто выдул из него всю раздражительность и скуку. — Нет. Пошли домой. Уши мерзнут, — сказал Максим безнадежно. Михаил взял его за руку, развернул: «Да ты что это сегодня — то ту­ да, то сюда!» — и потащил за собой, прямо навстречу насмешливым пе­ реливам гармони и песне. Максим не успел вырвать свою руку из цепких пальцев Михаила, сказать ему, что вспомнил: ножик в кармане — их об­ ступили со всех сторон парни, девушки, и среди девчат Максим, к удив­ лению и страху своему, разглядел Женьку Ребезову. Но была она, кста­ ти сказать, уже не в шапке, а в платке. — Эти двое всегда вместе. Как цепями скованные! — закричала Женька своим резким, сверлящим голосом.— Интересно, как они же­ ниться будут? Как они станут невест себе выбирать? Тоже вместе? Она прямо камнем ударилась о грудь Максима, под общий хохот ■оторвала его от Михаила и повисла на руке: — Держи, Максенька! Упаду. И у Максима не хватило решимости дать ей упасть. Он поддержал, приподнял ее, поставил на ноги. — Женя, ну что это вы? — сказал он с тихим укором. — Молчи! — еще тише ответила она. Так тихо и таким тоном, каким офицеры отдают приказы бойцам-пограничникам, когда нарушитель от них в двух шагах.— Ходи и молчи. Не зная сам почему, Максим подчинился ее приказу. И не успел оглянуться —Женька сумела сделать как-то так, что остались они вдво­ ем у всех позади. Ей кричали: «Женька! Эй, Женька! Давай, запевай!» Она хохотала нахально, ернически: «Не могу! Горло болит». А Максиму тихонечко разъясняла: — Надоело все, это: пляски да пляски, да песни. Улица... Хорошего разговору хочется. Под сосенкой. О чем-нибудь... Чшш! Молчи. У этого вот забора отстанем... Вернулся домой Максим очень поздно, яростно растирая уши. Все уже спали. Сразу же бухнулся и он в постель. Михаил сонно спросил: — Ты, Макея? С кем шатался? Все с Женькой? — Один,— буркнул Максим. Шапку свою Максим в эту ночь обратно не получил. Разговаривал с Женькой обо всем, широко и свободно, словно в половодье среди цвету­