Сибирские огни, 1961, № 6

Я совершенно забыл, что мне в конторе придется еще задержаться. А я голоден, как волк. Давайте сюда! Спасибо! Он взял сверток у сразу посветлевшей Лиды и зашел к себе в каби­ нет. Исключительно для того, чтобы съесть оладушки. 12 Весь вечер, пока продолжалось совещание, Максим сидел словно за­ веденный изнутри тугой пружиной. Она вдруг то начинала раскручивать­ ся, и тогда он испытывал 'неодолимую потребность вскочить и пойти, то сразу стопорилась, так энергично и сильно, будто прижимала, придавли­ вала его к скамье. Максим теперь был твердо убежден в том, что разгадал истинное значение Женькиной частушечки о шапке: девушка приглашает прийти к той же сосне. Но только — зачем? Опять над ним посмеяться? Или... И он сидел, слушал, что говорили другие, сам подавал советы, спо­ рил, охваченный волнением предстоящей борьбы с ледоходом, весь уно­ сился воображением в картины грозных схваток со стихией. А между тем пружина делала свою тайную работу, уши у Максима постепенно глохли, а рисовалось ему вовсе другое: Женька Ребезова, тихая и задумчивая, бродит по снегу возле сосны, беспрестанно поглядывая на дорогу. Как быть? Пружина давила все сильнее и сильнее. Максим приподнимался. На­ до идти! Нельзя ж е—'человек ждет... Но тут пружина неожиданно сжималась, и у Максима возникала уже другая, холодная мысль: «Ждет... Ну, и пусть! Ее дело. Я чего ради пой­ ду? За шапкой? Позор! Шапку и без баловства могла бы отдать». Он старался сильнее разжечь себя видением будущей битвы с рекой. Представлял, как взгромоздятся снежно-ледяные дамбы. И ему казалось, что эти дамбы будут похожи на горные хребты. Представлял, как о бок с ними вползут в протоку морозно дымящиеся струи воды из Громотухи. Надо будет предпринимать что-то очень срочное, чтобы вода, замерзала быстрее, не набирая пузырьков воздуха. И он видел себя, властной рукой поворачивающего что-то такое, от чего вода сразу твердеет. Он видел себя. Но скосив глаза немного в сторону, замечал Михаила. Помедлив, присоединял его к себе. Потом Перевалова. Потом Цурикова, Мурашева, Болотникова. Ну, и Загорецкую Феню, конечно!.. А тогда необходимо возникала в мыслях и Женька Ребезова с ее красивыми, обжигающими глазами, с дразнящей частушечкой: «...у сосеночки миленочка...» Пружина снова приходила в движение, и Максим снова привскакивал, соображая, как бы ему незаметно уйти. Ведь нет же Ребезовой в красном уголке! Зна­ чит, она там, у сосенки! Зябнет, дожидается... Максим, наверно, вовсе бы извелся в этих, раздирающих его проти­ воречиях, если бы совещание продлилось еще час или полтора. Но Цаге- ридзе поднялся и сказал: «Прошу заключительного слова...», как раз в тот момент, когда Максим убеждал себя к сосне не ходить. Слова Цагеридзе ничего не меняли, Максим великолепно мог остать­ ся при этом своем решении, но если совещание окончено — из конторы-то он должен был обязательно выйти! А выйдя — куда повернуть? Вот то-то и оно... На крыльце его настиг Михаил. И тут же оказалась Феня. Максим ей улыбнулся,'а Михаил отшатнулся в сторону. Но Феня сказала: «Здрав­ ствуйте». И Михаил, немо подвигав острым кадыком, все-таки выгово­ рил тоже: «A-а... Здравствуйте...» — Не узнаете? — спросила Феня.