Сибирские огни, 1961, № 6

занности, не по приказу, а по велению своей совести. Он сперва собирал­ ся переработать начальный вариант приказа, включить в него все толко­ вые соображения рабочих, теперь он видел — получится не приказ, а целый том. Пусть все эти записи так и остаются в условных значках! Цагеридзе решительно перечеркнул проект приказа, оставил в нем толь­ ко одну фразу: «К работам по спасению леса путем намораживания льда в протоке — приступить немедленно», поднялся и сказал: — Конец совещанию! Прошу заключительного слова. Вот оно: борь­ ба началась! Было много советов. Хороших советов. Спасибо! Всё! Но я хотел бы услышать еще один, последний совет: «Николай .Цагеридзе, иди, поужинай». Не знаю, как другие — Цагеридзе не ел с утра. Нехоро­ шо голодать очень долго. Портится цвет лица, человек некрасивым ста­ новится. А человек должен быть красивым. Николай Цагеридзе хочет быть красивым. Для него это важно. Почему? Догадайтесь сами. Люди захлопали в ладоши, засмеялись, стали вставать. Кто-то спросил: — А когда начинать работу на льду? Перекрывая шум и вызвав новую волну ответного смеха, Цагеридзе выкрикнул: — Кто поужинал — немедленно! Все потекли к выходу. Булатова оказалась рядом с ним. Нервно по­ правляя платок на голове, сказала: — Как же теперь с жилищным строительством? Стало быть, верно, начали — и опять всё побросаем? Цагеридзе шутливо обнял ее за плечи. — У вас есть «мой» котежок. — Да ну вас! О себе я разве? — Вы замечательно сказали о ледоходе. Его действительно не оста­ новишь. Ребенок должен родиться. И мы должны успеть. Хорошие дома тоже очень нужны. Пусть это будет второй ребенок. А еще лучше — пусть будут двойняшки! — Это вашему брату, мужикам, так кажется, — невесело отозвалась Булатова. — Вам все легко. Только захотеть! — Моя бабушка говорила: женщина захочет сына — сына родит, дочь захочет — дочь родит, — с прежней, немного грубоватой шутливо­ стью сказал Цагеридзе. — Полюбить только нужно, дорогая Булатова! И встретился глазами с Баженовой. Она смотрела на него осуждаю­ ще, как всегда, Когда у Цагеридзе прорывалась бестактность и грубость. Но на этот раз была в ее взгляде еще и боль, будто слова Цагеридзе ка- ким-то. вторым значением прямо коснулись ее, ударили жестоко и беспо­ щадно. Он хотел приблизиться к ней, но прежде чем успел это сделать, людской поток оттеснил ее и вынес за дверь. А в коридоре Цагеридзе ос­ тановила Лида. Она была в пальто, немного запыхавшаяся, держала не­ большой сверток в руке. — Вот... я принесла... — Что принесли? — не понял Цагеридзе — Да вы просили... Тут оладушки... Пока напекла... Цагеридзе не знал, что сказать ей. Было и трогательно и смешно. — Я не просил, Лидочка. Я приказывал вам: не надо. — Ну зачем вы так? — тихо возразила Лида. — Я же старалась... Их обтекали с разных сторон, оглядывались, и Лида немного нервни­ чала. Она вовсе и не думала о том, что опоздала, что теперь Цагеридзе с успехом может и дома поужинать. Ей нужно было, чтобы он взял, чтобы он принял ее заботу о нем, ее... Цагеридзе понял только одно: если он сейчас не возьмет Лидины оладушки, он ее очень обидит. — Да, да, — сказал он, словно сделал внезапно большое открытие.—