Сибирские огни, 1961, № 6

опытнейшим в сплавных делах человеком. Да, кстати, не выяснил и точки зрения Василия Петровича, у которого как-никак в руках деньги. Но все это пустяки, все это частности. В главном он убежден: идея абсолютно верна! Если же взять самое скверное, так это, пожалуй, то, что он не сумел ни пообедать, ни поужинать, а позавтракал, ух как дав­ но! Цагеридзе кликнул Лиду и, когда девушка снова вошла, беззаботно сказал: — Я понимаю, что обращаюсь к вам не по праву. Но все равно. Иного выхода нет. Лидочка! Принесите мне из столовой, если она еще не закрыта, а если закрыта — из моего дома, из своего дома, откуда хотите и что хотите, но такого, чтобы можно было съесть, не отвлекаясь от раз­ говора. Понимаете? Время не терпит. Я уже обязан пойти к людям — они собрались — но я не хочу на глазах у всех умереть с голода. А жить без пищи больше я не могу. Вас не обижает моя просьба? — Да нет, чего же... Для Лопатина я тоже ходила. Посылал за па­ пиросами. Даже за спиртом. По лицу у Лиды пробежала тень. Как и всегда, когда она упомина­ ла имя Лопатина. Цагеридзе уже знал из разных разговоров, что Лопа­ тин просил Лиду выйти за него замуж, повторял свою просьбу чуть не каждый день до самого последнего свого часа, а сам между тем ходил но­ чевать куда придется. Василий Петрович однажды объяснил это так: «Любил первую. По всем законам, какие есть, — первую. Любил, словно лебедь. А она ушла. К другому. Подло ушла. И сына оторвала с собой. Притом с позором Лопатину: суд, елементы. А он ей не то елементы, — все, что от зарплаты еще оставалось, все премии свои подчистую — всё отсылал. Любил. Ништо — брала без. звука! Он затосковал. Ну и пошло. В спирт ударился. Сплав — холодно. А там, под пьянку, у которой-нибудь пригрелся. Так, без тепла. Черт его знает, зачем? Потом пошло и пошло. Слава: Лопатин алкоголик, Лопатин распутствует. По фактам — всё так. А на Лидку надеялся. Как первую, уже не любил. Это только раз у чело­ века. А надеялся. Могла .бы вытащить. Не поняла. Не поверила. Не за­ хотела. Тоже правильно. Ей двадцатый, а ему за пятьдесят. Не совпада­ ет. Попал мужик в беду, выходи сам, как знаешь. В таком деле жесто­ кость к себе быть должна. А у него полной силы воли не было». Цагеридзе подумалось вдруг: а не понимала ли эта девушка и Лопа­ тина, не понимает ли теперь вот и его, Цагеридзе, просто так, что началь­ никам все дозволено? Он даже покраснел от этой мысли. — Я должен извиниться перед вами, Лидочка, — поспешно сказал он. — Это была моя очередная ошибка. Такого случая в жизни Цагерид­ зе, чтобы он умер с голода, еще не было. С перепечаткой своих никуда негодных приказов я и так -задержал вас дольше, чем следовало. Идите, пожалуйста, домой. .Отдыхайте. — Зачем вы говорите: «негодных приказов»? — А вы в них верите? — Верю, — сказала Лида. И тоже почему-то покраснела. Крупные серьги в ушах у нее закачались сильнее. — А поесть вам я принесу. — Не надо! Если то была моя просьба, это — приказ. А приказы мои, вы сами сказали, вам нравятся. Лида молча повернулась и вышла. В красном уголке народу набилось, пожалуй, не меньше, чем на тан­ цах. Цагеридзе удивился. Он же не созывал общего собрания! Он нароч­ но велел написать в объявлениях, что приглашаются только желающие. Это все — желающие? Цагеридзе не стал подниматься на возвышение, где обычно разме­ щался на собраниях президиум. Попросил снять оттуда небольшой сто- 4 . «Сибирские огни» № 6.