Сибирские огни, 1961, № 6

нет и лес и он сам; а если встретит Мария — лес будет спасен, и никто не погибнет. — Как жаль, Мария, что вы не мужчина,— сказал он, идя прямо к Баженовой и торопливо ловя ее руки.— Как жаль! Я вас поцеловал бы прямо в губы, а так я могу только... Баженова резко вырвала руку. — Вы что это! — с негодованием сказала она. Ее пронизала тревожная мысль: всю ночь Цагеридзе не было дома — не напился ли по примеру Лопатина и новый начальник? Такой развяз­ ности он себе еще ни разу не позволял. А с печи немедленно прозвучало горько-предостерегающее: «Ос, осподи!» •—• Вот и всегда так,— отступая сказал Цагеридзе.— Еще ни одной девушке, ни одной женщине я не доставил удовольствия — только огор­ чения. Я прошу прощения за свою выходку, Мария. Но вы должны ска­ зать мне, на что все-таки имеет право предельно счастливый человек? •—■Нашли! — вскрикнула Баженова. Теперь она поняла. Радость Цагеридзе стала ее радостью, хотя и трудно было представить, что мог он найти. Это же не золотая жила, скрытая глубоко в недрах земных, которую именно нужно «находить». Замороженный лес весь на глазах. Что можно придумать не фантастично­ го? Один раз Цагеридзе зажигался несостоятельной идеей растаять лед в Читауте. Какая новая идея сейчас захватила его? Но все равно. Уже только то, что человек неустанно ищет, человек хочет добиться своего и верит в удачу — уже это одно притягивает к себе. •— А я смогу помочь вам, Николай Григорьевич? — как продолже­ ние своих быстро мелькнувших мыслей, спросила она вслух. — Вот эти слова, Мария, мне больше нравятся,— сказал Цагерид­ зе,— хотя в них и нет все же ответа — какие права имеет счастливый че­ ловек. Я бы выпил вина, но в этом доме вина не держат. Я бы обнял друга, но в этом доме обнимать никого нельзя. И я должен буду снова выйти на улицу, там закричать: «Люди! Я---» Феня перебила его, выбежала из своего уголка на середину комнаты. — Николай Григорьевич! Ну, обнимите меня. И не считайте, что в этом доме у вас нет друга. Цагеридзе несколько секунд вглядывался в ее смущенно-покраснев- шее лицо, потом медленно поднял руку, провел ладонью по своим волосам. — Спасибо,— сказал он и чуточку грустно усмехнулся.—-Спасибо! Но я уже перетерпел самый трудный момент первой радости и теперь мо­ гу не требовать такой печальной жертвы. Мария! Вот вам приказ: под­ считайте, что будет стоить плотная снежная дамба от устья Громотухи до изголовья острова. И еще — временная плотина поперек Громотухи, поднимающая уровень воды в речке на три метра, всего на три метра. Мы заморозим запань, всю протоку, заморозим как Антарктиду, безумно толстым, слоем льда. Срок вашей работы — к вечеру. Сейчас вопросов мне не задавайте.— Он. пошатнулся,— Черт возьми! Я все-таки лягу спать. Но сперва я поцелую Феню. И хотя Феня пошла на попятную, еще сильней покраснела, замахала руками, Цагеридзе легонько взял ее за уши, притянул к себе и поцело­ вал в обе горячие щеки: «А губы — для жениха». Он ушел к своей кровати, отгороженной ситцевой занавеской, лег и тотчас заснул, как утонул, не отозвавшись даже на приглашение Бажено­ вой поесть чего-нибудь. Сползла с печи Елизавета Владимировна. — Бесстыдство,— глухо сказала она,— бесстыдство разводите, Ма­ рья Сергеевна. Лопатин на квартиру просился сколько раз, да я непусти-