Сибирские огни, 1961, № 6

— Ну! Семьи у меня никогда не будет. — В юности так все говорят,— негромко, словно сама для себя, от­ метила Баженова.— А почему? Нет еще любви, в любовь не верят. — Ну, Маринька,— с неудовольствием протянула Феня.— Зачем ты так? Любовь есть! У каждого. Обязательно. Как же не верить в нее? ■ — Надо верить,— совсем тихо сказала Баженова.— Сперва непре­ менно надо верить... Она сразу как-то заторопилась, пошла быстрее и потащила за собой Феню. До дому Баженовой было еще далеко, но Максим понял: надо прощаться здесь, Мария Сергеевна почему-то очень разволновалась и не хочет, чтобы он оставался с ними. Пожимая Фене руку, Максим расслы­ шал глухо, свозь платок сказанные ею слова «пожалуйста, заходите», кивнул девушке головой и зашагал дальше, к своему общежитию. Звезды светили, как и в начале вечера, крупные и яркие, спокойно мерцали в непостижимой вышине. Только теперь они изменили свое по­ ложение в небе, Максим не мог сразу отыскать знакомых ему еще с дет­ ства Большой и Малой Медведиц. Зато, словно бы зацепившись за самую макушку высокой сосны, горела, сверкала белым огнем, вовсе неведомая ему, крупная и горячая звезда. Максим немного "постоял, любуясь ею, пошел — и звезда, будто зовя его за собой, тоже поплыла над лесом. В поселке постепенно затихали голоса, шаги на скрипучем снегу, только изредка взлаивали собаки. Максим, не спуская глаз с белой звез­ ды, миновал свое общежитие, медленно дошел до самого конца поселка. Дорога, выгнувшись дугой, дальше вползала в густую чащу соснового подлеска, пугающе застывшего в неподвижности, и Максима потянуло сно­ ва к домам. Спать ему не хотелось, издали он видел, как впереди него на крыльцо общежития поднялись четверо, по силуэтам угадал — свои ребята, но Михаила среди них не было, и Максим прошел мимо дома. Почему люди все время говорят о любви? Книги пишут! Песни по­ ют! А вот он, Максим, и без любви пока живет великолепно. Днем хоро­ шо поработал, вечером хорошо повеселился, побродит сейчас по свеже­ му воздуху и пойдет спать. Баженова говорила еще о ’семье. Это совсем другое дело, семья — жить вместе удобнее. Но тут же ему вспомнилась немного вздрагивающая, теплая рука Фени, когда прощались, вспомни­ лась удивительная свежесть, весь вечер наполнявшая его, когда Феня находилась рядом, и какое-то чувство щемящей пустоты, если она даже ненадолго от него отходила. Вот и сейчас все-таки лучше пройтись бы с ней вместе, чем так сновать, одному, по снежной дороге. — Максим? Он остановился, от неожиданности сердце у него забилось остро и горячо. Кто это? Женька Ребезова! Спускается потихоньку с крыльца. Похрустывает снег под каблуками. А как раз над ее домом сияет та са­ мая, белая звезда. — Гуляете? Женька тронула одеревеневшую Максимову руку и стала поправ­ лять себе волосы, все больше сбивая платок на затылок и слегка потря­ хивая головой. Она стояла чуть боком к Максиму, и ему было видно, как возле Женькиных губ вьется легкое облачко морозного пара. — Мне тоже чего-то не спится,— сказала Ребезова и пошла по хру­ сткой дороге.— Все провожалась я, провожалась, а не проводилась, как следует. Ну, что же вы? Максим не знал, что ему делать. Ступить рядом с Женькой даже один шаг сейчас было куда труднее, чем в красном уголке обойти перед ней целый круг в пляске. Там помогала, звала гармонь; десятки людей, поощрительно глядя, словно подталкивали в спину; здесь, наоборот, все держит, примораживает его к дороге — ночная тишина, загадочно-глухая