Сибирские огни, 1961, № 6

•зом», которое может привести к голому экспериментаторству, измельчению поэ­ тической мысли; обеднению содержания. Анат> Г о р е л о в О КНИГЕ И ПО ПОВОДУ... нига эта вышла тиражом всего “ лишь в четыре тысячи экземпля­ ров. И тут же исчезла с книжных прила­ вков, исчезла, не дождавшись, разуме­ ется, первого печатного отклика1. Между тем она, казалось бы, отно­ сится к числу наименее «ходких» изда­ ний: это сборник критических очерков и статей, опубликованных автором в пери­ одической печати в 1948—1959 годах. А разошелся сборник сразу потому, что какими-то неведомыми путями настига­ ет талантливую книгу добрая слава... Мне кажется, что среди наших крити­ ков можно различить две разновидно­ сти. К первой из них относятся те, под пером которых самые разные писатели становятся страшно похожими друг на .друга. Критики, составляющие вторую разновидность, стремятся понять каждо­ го писателя в его своеобразии, так ска­ зать «изнутри», они всегда хотят ввести нас в особый идейно-художественный, образный мир каждого литературного явления. Критик такого типа отнюдь не «раст­ воряется» в писателе, о котором он пи­ шет. Глубоко вникая в художественный замысел и во все особенности его вопло­ щения, такой критик вместе с тем судит о произведении и оценивает его со сво­ ей гражданской, жизненной, идейно-эс­ тетической позиции. И вот тогда, когда сочетаются эти два качества — умение понять содержание каждого произведения в его неповтори­ мости и наличие своей хорошо аргумен­ тированной позиции, — тогда можно го­ ворить, что критик, подобно художнику, тоже обладает творческой индивидуаль­ ностью. Б. Костелянец несомненно обладает этими качествами. Потому-то его разбо­ ры произведений В. Пановой и В. Некра­ сова, О. Гончара и В. Кетлинской, В. Ка­ верина и Д. Гранина, написанные умно и темпераментно, не только читаются с интересом, но и вызывают у читателя размышления о нашей литературе, о пу­ тях ее развития, об индивидуальном об­ 1 Б. К о с т е л я н е ц . Творческая индивиду­ альность писателя. Л. «Советский писатель». 1960. лике ее созидателей, о личном вкладе каждого из них в общее литературное дело. Критик увлекает нас потому, что вовлекает в атмосферу разбираемых им книг, помогает нам выявить то новое, что они вносят в понимание жизни. Он помогает нам, вместе с тем, сформули­ ровать и наши упреки, наши претензии к их авторам, он помогает нам спорить с авторами в тех случаях, когда наши запросы оказываются удовлетворенными не в полной мере или когда наши ожи­ дания оказываются обманутыми. Характерен в этом смысле разбор первых произведений Э. Казакевича. Его повесть «Звезда» встретила в свое время единодушное одобрение критики. Но, как известно, признание достоинств той или иной книги часто выражается у нас весьма однообразно. Костелянец на­ шел здесь такой угол зрения, благодаря которому вещь Казакевича в ходе крити­ ческого разбора не только не утратила своей свежести и остроты, но открыва­ ется нам во всей своей художественной глубине. Критик показывает, как идея долга, движущая героями «Звезды», преломляется в каждом из них по-раз- ному, с разной мерой человечности. Но, оценивая то большое мастерство, которое проявляет Э. Казакевич, вопло­ щая эмоциональную сферу жизни своих героев, критик показывает, что в опреде­ ленных случаях — когда надо раскрыть духовную жизнь героев во всей ее про­ тиворечивой сложности, когда, напри­ мер, надо выйти из области эмо­ ций в область мысли, это уже пи­ сателю менее удается. Как ви­ дим, тонкое «проникновение» в писате­ ля вовсе не ведет к некритическому во­ сприятию всех особенностей его твор­ чества. Сопоставляя очень несхожие дарова­ ния О. Гончара и В. Некрасова, критик не склонен при этом подходить к делу так, будто социалистический реализм представляет собой некую сумму весьма худосочных «правил» и «норм», кото­ рым должно соответствовать каждое произведение нашей литературы. Критик вовсе не собирается «вразу­ млять» О. Гончара В. Некрасовым или В. Некрасова — О. Гончаром. Сопо­ ставляя экспансивный, романтически приподнятый стиль Гончара со сдержан­ ным, лаконичным и даже суховатым го­ лосом Некрасова, критик отнюдь не со­ измеряет всего этого с некоей третьей— абстрактной, идеальной нормой. Но, исходя из существа тех конфлик­ тов, к которым обращаются писатели, из того жизненного материала, который они воплощают в своих книгах, критик по­ казывает противоречия, обнаруживаю­ щиеся в творческом методе каждого из них. Так, например, боязнь излишеств, боязнь риторики приводит иногда Некра­ сова к тому, что его герои теряют спо­ собность аналитического подхода к миру