Сибирские огни, 1961, № 6

Ничем не примечательный человек, он пользуется у местных помещиков огром­ ным успехом. Они его приглашают, кор­ мят, осыпают ласками — и все неспро­ ста. В доме своих благодетелей Сидор Андреевич исполняет ту же функцию, что профессор Победоносцев — в Мос­ ковском университете. По крайней мере, поучения и афоризмы, которыми он охотно услаждает слух Лесинской и других, похожи на уже известные нам «темы» Победоносцева: «Несть раб бо­ лее господина своего!», «Рабы, повинуй- теся во всяком страхе владыкам, не то­ кмо благим и кротким, но и стропти­ вым», — т. е. общий смысл поучений( опять-таки сводится к покорности. Невидимые нити проходят от Сидора Андреевича к другим героям пьесы, к самым существенным ее конфликтам. На первых страницах драмы вспыхи­ вает спор между Дмитрием Калининым и его другом Сурским. В следующих ак­ тах этот спор разгорается все ярче и яр­ че. Позиции спорящих достаточно слож­ ны, чтобы можно было без колебаний от­ дать предпочтение кому-нибудь из них. Вначале может показаться, что правда на стороне Сурского, высмеивающего пре­ краснодушие своего друга, его романти­ ческую восторженность и «высокопар­ ные фразы» —■«они нашему брату, •—• язвительно замечает он, — темному че­ ловеку, непонятны; огненные же слова твои опасны для моей ледяной груди; могут растопить ее...» Наше расположе­ ние к Сурскому возрастает, когда из дальнейшего хода действия мы узнаем, что Сурский — верный друг, что он н е ' чужд свободомыслия и свободен от пред­ рассудков. И при этом легко не заме­ тить, что в позиции Сурского есть один коренной изъян. Если внимательно вслушаться в спор двух друзей, то становится ясным, что все благоразумные и охлаждающие ре­ плики Сурского направлены против тех высказываний Калинина, в которых он говорит о праве не соглашаться, не при­ нимать, протестовать против несправед­ ливости и общепринятых обычаев. Калинин говорит о том, как рано про­ будилась в нем ненависть к произволу: «Если при мне рассказывали о неспра­ ведливостях, гонениях, жестокости силь­ ных над слабыми, о злоупотреблениях властей, то ад бунтовал в груди моей», — и Сурский возражает: «Да, чувстви­ тельность, соединенная с пылкостью, есть ужасный дар неба». Калинин рас­ сказывает историю своей любви к Софье Лесинской и вновь встречает осуждение друга: «Не есть ли Лесинский твой бла­ годетель и не обязан ли ты ему благо­ дарностью? И чем ты изъявил ему оную? Ты увидел его дочь и полюбил ее — полюбил, несмотря на то, что судьба, люди, законы запрещают тебе любить ее». Достойно внимания, что Сурский да­ лек от мысли называть эти законы спра­ ведливыми; но он за то, что им надо подчиняться. Сурский, кстати, так и по­ ступил, отказавшись от своей любви к Рудиной, просватанной за князя. Кали­ нин же говорит: «Когда законы против­ ны нравам природы и человечества, нра­ вам самого рассудка, то человек может и должен нарушать их. Неужели я пото­ му только не имею права любить деву­ шку, что отец ее носит на себе пустое- звание дворянина, а я без имени и бе­ ден». (Эта реплика Калинина нам становит­ ся известной, пожалуй, раньше, чем пьеса, — она вошла в школьные учебни­ ки, стала хрестоматийной...). Интересно, что спор Калинина с Сур­ ским дублируется на втором плане пье­ сы — между Софьей и Рудиной. Софья одухотворена теми же высоки­ ми думами и мечтой о подвиге, что и Дмитрий Калинин; недаром они полюби­ ли друг друга. Она с отвращением отно­ сится к родным — жестоким и грубым крепостникам, и не может примириться с несправедливостью. А Рудина, воспи­ тательница Софьи, женщина очень гу­ манная и, подобно Сурскому, свободная от предрассудков, рассуждает по-дру­ гому: «Да, это ужасно, это превосходит все меры тиранства... а делать нечего, надобно терпеть и молчать». Терпеть и молчать! — вот он, злополучный ответ, возвращающий нас снова и к ханжеским наставлениям другого героя пьесы — Си­ дора Андреевича, и к «темам» профес­ сора университета Победоносцева, и к сотням других проявлений волны «глубо­ кой безнадежности и общего упадка сил». V Сказать поэтому, что «Дмитрий Кали­ нин» представляет собою протест против- произвола — значит еще ничего не ска­ зать о пьесе и умалить подвиг ее автора. Весь смысл пьесы заключался именно в; том, что это был обоюдоострый протест,, направленный и против мерзостей кре­ постнического строя, и против равноду­ шия, пассивности, примирения, против того, чтобы на сцене жизни быть «зри­ телем, а не актером», как довольно точ­ но определил свою позицию Сурский. Неужели эту простую мысль, набатом звучащую в пьесе, можно было бы не услышать? Да, это так. И причина здесь только одна — идущее по традиции ошибочное понимание конфликта двух героев: Калинина и Сурского. Мы раскрываем первый том моногра­ фии В. С. Нечаевой о Белинском'. «Сурский, — читаем мы у Нечае- 1 В . С . Н е ч а е в а , В . Г . Б елин с кий . Начало- ж и зн е н н о г о пути и л и т е р а т у р н а я дея тельность 1817— 1830 гг. И зд -во А к ад ем и и н ау к ССС Р . 1949.