Сибирские огни, 1961, № 6

торые глубоко зависят от времени и об­ стоятельств. История в своем движении не только «роверяет и оценивает прошлое, но и «глаживает его лицо; пропадает свето­ тень, тонкие линии сближаются, стяги­ ваются в крупные яркие черты. Отделен­ ные от прошлого великой революцион­ ной бурей, мы употребляем по отноше­ нию к нему несколько суммарные на­ звания «реакция», «гнет» и не особенно задумываемся, скажем, над тем, >}ем от­ личалась реакция последних лет жизни Александра I от реакции николаевского времени. Между тем для современников это были не пустые вопросы, они накла­ дывали свой отпечаток на идейную борьбу эпохи, определяли и видоизменя­ ли задачи, встававшие перед передовы­ ми людьми. Вдумаемся в характеристику конца 20-х — начала 30-х годов, которую дал Герцен: «Первые годы, следовавшие за 1825 годом, были ужасающие. Потребо­ валось не менее десятка лет, чтобы в этой злосчастной атмосфере порабоще­ ний и преследований можно было прий­ ти в себя. Людьми овладевала глубокая безнадежность и общий упадок сил». Таким открылся мир поколению, чью жизненную дорогу, в самом ее начале, пересекла тень пяти повешенных де­ кабристов. Если бы Герцену, Огареву, Белинско­ му и другим пришлось столкнуться толь­ ко с преследованиями властей, было бы еще полбеды. Страшнее — растерян­ ность, парализованность, дряблость мы­ сли и воли, воцарившиеся в русском об­ ществе после поражения декабристов. Люди, не чуждые свободомыслия, ухо­ дили в религию, мистицизм, предавались рассуждениям о том, что все на свете призрачно и преходяще, а от этого был один шаг до примирения с действитель­ ностью, до принятия всех ее мерзостей и гримас. Свободомыслие не уживалось с дряблостью; эту истину наглядно до­ казали Шевырев и Погодин, проделав­ шие путь от либерализма до проповеди официальной народности, — как доказа­ ли ее и многие другие общественные де­ ятели той поры. Волна безнадежности уносила и людей недюжинных по уму, не робких по характеру. Надо отдать должное царскому пра­ вительству: оно тонко почувствовало пе­ ремену в настроении общества и поспе­ шило сделать выводы для своей пропа­ ганды. «Смиренномудрие», «покор­ ность», «терпение», «прилежное служе­ ние», «упование на бога» — вот что слышалось со всех сторон, из уст пре­ подавателей гимназии, профессоров уни­ верситета и самого шефа жандармов Бен­ кендорфа. Среди тем для трактатов, предлагаемых обычно преподавателем университета П. В. Победоносцевым, у которого Белинский слушал русскую словесность, были и такие темы: «Луч­ ший спутник в жизни — вера в Провиде­ ние», «Просвещение должно быть соеди­ нено с чистотою нравственности» и т. д. Но это все делает понятным те особые задачи, которые выдвинула жизнь пе­ ред людьми прогрессивных убеждений: не потерять веру в разум и силу чело­ века, сохранить стремление к активности —пусть еще теоретически неосознанное и зачастую абстрактное; во что бы то ни стало выстоять претив волны глубокой безнадежности и общего упадка сил. Глубоко знаменательны также много­ численные призывы к активности моло­ дого Герцена, Огарева и людей старше­ го поколения, — прежде всего Пушкина. Что же касается Белинского, то кому не памятно из «Литературных мечтаний» его рассуждение о долге человека, это поистине стихотворение в прозе, про­ славляющее активность и волю: «...Жизнь есть действование, а действо- вание есть борьба... Итак, вот тебе две дороги, два неизбежных пути: отрекись от себя, подави свой эгоизм, попри но­ гами своекорыстное я, дыши для сча­ стия других, жертвуй всем для блага ближнего, родины, для пользы человече­ ства... Что? Ты не решаешься? Этот под­ виг тебя страшит, кажется тебе не по силам?.. Ну, так вот тебе другой путь, он шире, спокойнее, легче: люби само­ го себя больше всего на свете; плачь, де­ лай добро лишь для выгоды, не бойся зла, когда оно приносит тебе пользу...» IV «Дмитрий Калинин» волновал слуша­ телей двумя гранями своего содержания. Прежде всего — правдивым изображени­ ем помещичьего барского произвола. Только в ходивших по рукам списках «Горя от ума» да в запрещенном «Путе­ шествии из Петербурга в Москву» могли они встретить картины подобной разоб­ лачительной силы. Лесинская и ее сынки-недоросли пре­ вратили господский дом в место распра­ вы и надругательств над «проклятым хамовым поколением», — как именует помещица своих крепостных. «Ну такое житье, — говорит слуга Иван, — что хоть околевай да и только, али ложись живой в мать сыру землю». К этому на­ до добавить, конечно, цепь надруга­ тельств и оскорблений, выпавших на до­ лю главного героя драмы Дмитрия Кали­ нина. Старый барин дал ему в свое вре­ мя образование и отправил в Москву. Лесинские, считая Калинина своим кре­ постным, приказывают ему немедленно прибыть в имение и исполнять обязан­ ности лакея... Но трагедия волновала слушателей и другой своей стороной, к сожалению, ускользнувшей от внимания литературо­ ведения. Есть в пьесе некто Сидор Андреевич.