Сибирские огни, 1961, № 6

иами развесили цветную карту звездного неба. Золото в породе видно простым глазом. — Богато, богато! — только и могу вымолвить я. Снова раздается гудок. Разрез наполняется рабочими, каждый встав! на свое место. Пущена вода по шлюзам промывочного прибора. Зашевелились буль­ дозеры, подталкивая породу к бункерам. По бесконечной ленте транспортера по­ ползла вверх к приборам золотоносная порода. Ковши двух экскаваторов с шумом и скрежетом вгрызаются в землю и лег­ ко, как однорукие гиганты, перекидывают ее из разреза в отвалы. Мы поворачиваем домой. «По золоту ходим», — думаю я. И невольно передо мною возникают па­ мятные картины детства... Вот я, восьмилетний мальчишка, босиком бегу по прииску в глухой амур­ ской тайге. Наскоро срубленные бараки, летние землянки и балаганы, где живут семейства рабочих и старателей, беспорядочно громоздятся в долине маленькой мутной речушки, зажатой со всех сторон сопками. На увале — амбары с продук­ тами, чуть в стороне — стога прессованного сена. На пригорке белеет свеже- срубленная церковь и длинный барак с трехцветным флагом и вывеской: «При­ иск его превосходительства статского советника фон Мордэна». Это приисковая контора. По рассказам отца, я знаю, что хозяин никакой не «фон Мордэн», а про­ сто удачливый приискатель Пашка Мордвин. Несколько лет назад ему «фарта- нуло». Со своим компаньоном Подосеновым он сумел застолбить богатейшую ао- лотую россыпь. Поздно осенью, торопясь представить в горный округ заявку на открытое золото, компаньоны вдвоем поплыли на лодке по бурной порожистой реке Селемд- же. При таинственных обстоятельствах Подосенов утонул, а Мордвин выплыл и застолбил золотоносный ключ на себя одного. — Утопил дружка, компаньона-то, жадюга. У него рука не дрогнет, — уве­ ренно говорил мой отец. — Эх, сынок1 Что только золото с человеком не делает! — обыкновенно махнув рукой, горько заключает отец. Много горя приносило это золото. Отец у хозяина на прииске смотрителем работал. Рабочие тогда, чтобы легче справиться с цуждой, артелью нанимались. Помню, был такой артельщик Иван Соколов — добродушный, русобородый му­ жик с сильными руками. В казарме, где он жил, у меня приятели мальчишки. Не раз я слышал рассказы Ивана о том, как он бедствовал у себя на Смоленщине, перебиваясь с хлеба на квас, да и на прииске не лучше. — Стыдно сказать, домой рубля не послал. Найти бы самородок, что ли...— сокрушался Иван. Всю зиму артель почти задаром, за одни харчи, работала на вскрыше мерз­ лых торфов. Вручную, клиньями били окаменевшую землю, чтобы летом по­ пасть в богатый забой. И, действительно, забой оказался богатым. Как-то побежал я за Иваном в этот забой. Семеню сзади, а он вдруг остано­ вился и замер в неподвижности. Потом как упадет на колени иторопливо так ру­ ками подгребает к себе землю-, подгребает. Подошли рабочие, аИван какзакри­ чит: «Мое! Никому не дам! Не подходи, убью!» и хватает тяжелый лом. Борода в глине измазана, на губах пена. Толпа загудела. — Не иначе парень с ума спятил! — Самородок, что ли, большой нашел? К толпе, придерживая шашки, уже трусили два казака из охраны. — Расходись! Расходись! — кричали они издали. Тяжело отдуваясь, примчался управляющий. — Что такое? Почему никто не работает? Иван Соколов опять плюхнулся в грязь и дико завопил: