Сибирские огни, 1961, № 5

Матэ услыхал позади шепот. Унтер-офицер перешел на другую сто­ рону дороги. Матэ почувствовал недоброе, по спине пробежал холодок. Впереди, у самой дороги, шумела молодой листвой старая береза. Матэ жадно схватил зубами клейкие листья. Они были терпко-горькова- тые. И вдруг он с ничем не сравнимой ясностью понял: все, что он ви­ дит,— видит в последний раз! Жалко было старой березы, склонившей­ ся над дорогой. Жалко угрюмых скал и зеленой тайги, что темнела вда­ ли за тусклой полосой Енисея. Темнело. Накрапывал дождь. В глазах возникли родные и далекие места родимой Венгрии. Матэ еще крепче стиснул пальцы Кузнецову, и машинист ответил ему таким же крепким пожатием. Дождь усиливался. — Ну, ребята, беги!— вдруг крикнул унтер-офицер. — Не надо бежать,— стрелять будут! — прошептал Матэ. Кузнецов, толкнув плечом Матэ и сказав: «Беги влево!»— сильно рванулся вперед. Цепочка наручников лопнула. Почувствовав свободу, Матэ инстинктивно бросился влево. Раздался короткий выстрел. Кто-то мягко упал. Заклацали затворы винтовок. Снова выстрел, другой, третий! Впереди, немного правее, мелькнул Кузнецов и уткнулся головой в землю. И тут мозг Матэ, как молния, озарила мысль: «Он спасал меня! «Беги влево!..» Он отвлек кон­ войных на себя! Друг мой, русский брат!..» Матэ большими прыжками бежал все влево и вдруг провалился в мягкую черноту глубокой ямы. Лизнув сухие губы, он почувствовал, что язык стал шершавым. Его затрясло. Он еще не сознавал, что трясет не от холода, а от страха. Затаив дыхание, Матэ лежал и прислушивался. Так, не шевелясь, он пролежал, казалось ему, очень долго. Затем встал, осторожно шагнул в темноте ямы. Снова прислушался. Шумел дождь... Еще шаг, и Матэ различил кромку ямы, разделявшую небо и землю. Тогда он стал осто­ рожно карабкаться вверх. Нащупав еще какие-то корни, он крепко ухва­ тился за них, попробовал подтянуться, но тут же сорвался. Матэ вздрог­ нул, но вокруг было тихо. Так он карабкался и падал много раз. Нако­ нец он снова ухватился за какие-то корни и выбрался из ямы. Чувство огромного облегчения и радости нахлынуло на него. Он прижался лицом к холодной траве и крепко поцеловал землю. Вскочил на ноги и изо всех сил бросился бежать. «Бежать! Бежать! Бежать!» Он не верил самому себе, что остался жив... Матэ попал в тайгу. Мокрые ветки хлестали его по лицу. На за­ пястье позвякивала цепочка наручника. Тайга становилась все гуще. Матэ шел всю ночь. Утром он видел пробуждение тайги. И оно показалось ему прекрас­ ным. Небо постепенно светлело. Просыпались птицы. Тоненько и при­ зывно запела рябенькая, вертлявая кедровка. А когда клинки и пики солнца стали прорубаться сквозь кроны деревьев, он увидел, как ма­ ленькая белка с черными глазками легко перемахнула с ветки на ветку большого кедра. Белка с доверчивым любопытством разглядывала чело­ века. Он вспомнил, что белки делают запас кедровых шишек. Оглядев­ шись, он обнаружил большое дупло. В нем были насыпаны шишки. По праву голодного человека Матэ запустил всю пятерню в чужой амбар. Неповторима прелесть сытных и нежных зерен!.. Положив несколько шишек в карманы, Матэ пошел дальше. Бурелома, чащобы стало меньше, начинался чистый молодой лес. За поредевшими деревьями блеснула речка. Матэ вспомнил, что ему дав­ но хотелось пить. По-звериному, озираясь, он побежал к речке. Матэ погрузил руки в воду и, стоя на четвереньках, пил и пил, не переводя ды­