Сибирские огни, 1961, № 5

'стом — мало, надо быть атеистом дей­ ствующим, воинствующим, ни на мину­ ту не забывать о том, что другие могли этот же вопрос решить лак-то иначе. Между тем ему даже думалось, что вот- де появится новое поколение, воспитан­ ное в советских школах, вооруженное с детских лет знанием природы и общест­ ва, и старики к этому времени пообо­ трутся в новых-то условиях, и религия сама собой зачахнет, захиреет, исчезнет, так как не будет у нее питательной почвы! Вероятно, столь же наивно думал не он один, и атеистическая пропаганда, сыгравшая в свое время такую огромную роль для многих людей, стала вестись кое-как, а потом и совсем было заглохла. Было такое в нашей жизни? К сожа­ лению , да. Мы забеспокоились, когда увидели, как оживилась после войны де­ ятельность сект и церкви. У нас все ча­ ще и чаще стали появляться антирели­ гиозные брошюры и книжки, организо­ вываться антирелигиозные лекции и бе­ седы. А самое примечательное — в эту столь необходимую работу включилась, наконец, и литература. И все-таки атеи­ стическую пропаганду надо вести шире и основательней. Нужно ударить «во все колокола»: радио, кино, театр, кни­ ги. Нужно, чтоб нас услышал каждый и ■чтобы этот «каждый» сам затем ударил в набат... Повесть В. Тендрякова «Чудотвор­ ная» , а потом недавно появившиеся про­ изведения Н. Евдокимова «Грешница» («Знамя» , 1960, № 12), В. Кораблинова «Житие преосвященного Смарагда» («Подъем», 1960, № 6), «Утешители» И. Супруна («Сибирские огни», 1960, Ж » 8 и 9) прозвучали у нас вот таким весьма своевременным набатом. В них вполне закономерно раздалась справед­ ливая критика нашей беспечности, наше­ го вдруг обнаружившегося неумения бо­ роться за человека, опутанного дурма­ ном религии. Один автор выражал это в образах, исполненных красками ярки­ ми, подчас плакатными, резко сатириче­ скими. Другой — в прямых публицисти­ ческих отступлениях. В них есть и гнев, и недоумение, и свое объяснение случив­ шемуся. Во всяком случае никто об этом не писал спокойно. В «Грешнице» Н. Евдокимов выводит этакого желторотого Прытикова из рай­ кома комсомола, который решительно не понимает, как на самом деле нужно вести борьбу за душу человека. По тре­ воге, которую поднял Ченцов, полюбив­ ший Ксению, главную героиню повести, Прытиков приехал в дом Ксении — де­ вушки, воспитанной сектантами. «— Что это за дело у вас тут с сектан­ тами? Ченцов прямо панику поднял. Здесь она, сектантка-то эта?» — вот его первые слова в доме, в котором разыг­ рывалась тяж елая драма. Здесь, действи­ тельно, . нужна была помощь и к тому же — срочная. «— Здравствуй ,— сказал он .— Это ты и есть? Рассказывай, что случилось? Ченцов говорит, сектанты тебя прижа­ ли, силком хотели замуж выдать... Это же черт-те знает что — дикость! Не бой­ ся, обязательно защитим. Били они те­ бя, значит?.. — Никто ее не бил,— хмурясь, про­ говорил Иван Филиппович. — Не били? — почти разочарованно переспросил Прытиков.— Ну ладно, к этому мы еще вернемся...» И посыпался целый град обвинений на Ксению. Книг-то она не читает, лек­ ции антирелигиозные не посещает, на танцы не ходит... То нехорошо, это плохо. «— Господи, ну что вам всем от ме­ ня надо, что? — с отчаянием сказала Ксения.— Уходите, надоели мне все... — Ты, знаешь, ты держи себя в рам­ ках ...— начал было Прытиков, но Иван Филиппович сжал его руку: — Хватит, помог». И эта говорящая фамилия — Прыти­ ков! — и вся эта, пожалуй, гротесковая сцена, несколько выпадающая из стиля всей повести, продиктована совершенно не сдерживаемой ненавистью, которую испытывает автор к такого рода типам нашей жизни. Нарисовав картины диких изуверств, совершаемых фанатиками, рассказав о «чудесах» по исцелению «страждущих» и обновлению икон, В. Кораблинов пря­ мо пишет: «Но как же так, спросите вы, неужто ж не было в Зареченске ни новой совет­ ской интеллигенции, ни задорного ком­ сомола, ничего в общем такого — сего­ дняшнего, светлого, что можно было бы противопоставить описываемым потем­ кам и что хоть в какой-то мере рассеива­ ло бы эти потемки?» И это, по-видимому, не случайный вопрос. Его в той или иной форме зада­ ют и другие авторы, пишущие на эту те­ му. Задают, потому что ответ на него пока малоутешителен. «Как не бы ть?— отвечает В. Кораб­ линов.— Было, конечно, все: и интел­ лигенция, и комсомол, и приезжие лек­ торы из области. Да все они как-то сто­ ронились того небольшого черного мир­ ка, который существовал за оградой со­ бора, за подслеповатыми окошками иных зареченских избушек; все почему- то были чрезмерно щепетильны в своем отношении к религии и очень опасались каким-нибудь неосторожным словом или действием оскорбить чувство верующих. В Зареченске были отличный хор, на­ родный театр, полдюжины клубов, на­ конец, целый райотдел культуры с не­ сколькими штатными работниками, от­ деление Общества по распространению политических и научных знаний. Эти