Сибирские огни, 1961, № 4

ны ее огонь, пурга, ели!» — мысленно сказала сама себе Ася. Ее девятна­ дцать юных лет громко кричали об этом. На весь зал звучало радио. Передавали новогодний концерт по заяв­ кам слушателей. Это все были музыкальные приветы. Колоколов и Славка украшали елку. Ася, сидя у печки, нанизывала на нитки клочки ваты. Ия, встав на стол, подвешивала их к потолку, и получалось так, будто в зал сыплется и сыплется крупный снег. И нет кон­ ца этому снегопаду. Ася подбросила в печку дров, и вдруг почувствовала себя так уютно, и так ей захотелось, чтобы добрый, веселый фантазер рассказал какую- нибудь необыкновенную историю. Но эту историю сочиняла вокруг нее сама жизнь. Жизнь сочиняла историю о маленьком клубе среди студеной ночи, о зале, пропахшем еловыми лапами, о стреляющих печах, о двух влюбленных, которые украшали королеву-ель, о музыке, прилетевшей за сотни-сотни километров через мрак, тайгу и угрюмые горы, о девушке, ждущей у печки доброй сказки, и о лохматом снеге, который все падает и падает и никак не может долететь до пола. Ася видела, как влюбленные у елки подавали друг другу игрушки, как старались коснуться руками друг друга, как они разговаривали глазами, улыбками. Влюбленные все дальше и дальше уходили за ель, а после них, как следы их рук, на еловых лапах медленно кружились золоченые шиш- * ки, спичечные коробки, обернутые серебряной, звонко хрустящей бумагой от шоколадных плиток, сияющие шары, звезды, ало-серебряные рыбки, ват­ ные снегурки. Нитки не были видны, и поэтому Асе казалось, что все это пестрое, сверкающее медленно роилось вокруг ели, выбирало, куда бы сесть. Ася вдруг заметила, что белокурые, кольчатые волосы Славки стали снова длинными, упали на плечи, на спину — она, должно быть, отращи­ вала косы. И растерянная Ася не знала, что ей думать. Первая любовь Славки вызывала у нее нежность, желание оградить сестру от печали, сде­ лать ее счастливой, и в то же время эта внезапная любовь вставала новой преградой на пути к морю. Глядя на расцветшую, статную Славку, Ася вдруг почувствовала, что сестра не дойдет до моря, что для него она слиш­ ком уютная, домашняя, женственная. Славкино море — это всего лишь порыв юности, и только. Она и сама уже, наверное, почувствовала это и сейчас лишь притворяется и перед собой и перед нею, Асей. Больно было сделать это открытие. Опять одинокой почувствовала себя Ася и даже как будто преданной близким другом. «Она ни в чем не виновата. Зачем же так думать о ней? — уговаривала себя Ася.— Каждый идет к своему. И важно, чтобы прийти к своему,' а не к чужому. Славка шла к морю, а пришла к тайге. Она сама еще не знает этого». Грустные мысли сливались с печальной венгерской песней о журав­ лях, которая лилась из приемника. Ася закрыла глаза, чуть покачивала головой в такт музыке. Ия остановилась, заслушалась, глядя в ледяное окно немигающими, тоскливыми глазами. Когда песня кончилась, диктор сказал: -— Последние ночи перед Новым годом всегда полны поэзии. Не спится поэтам. Они бродят и бормочут стихи. Вот и к нам в студию загля­ нул на огонек поэт Лев Чемизов... — Ася, слышишь? — закричала Славка, выбегая из-за ели. Ася не ответила и даже не открыла глаза. — Ребята, девочки, Ийка, слушайте! Это выступает Лев Чемизов. Мы знаем его! — кричала Славка. В зале стих шум, стук молотков. — Хотелось бы рассказать вам сегодня какую-нибудь славную, ново-