Сибирские огни, 1961, № 4

Ася сняла с гвоздя лучшую шкуру, прошептала: — Эх, Андреяшка, Андреяшка! — и сунула ее в барабан. Неуклюже сделанный, расхлябанный барабан скрипел, трещал. Крутить его было тя­ жело. А тут Дорофеев то и дело покрикивал: I — Быстрей, быстрей! Двадцать оборотов в минуту! Поняла? Иначе без толку будешь крутить! 1 Ася крутила сильнее, лицо покрывала испарина, руки горели. Но она подбадривала себя тем, что ей нужно укреплять свои мышцы, что это вро1 де физкультуры. В училище слабосильных не принимают. И барабан грог мыхал, в нем шуршали опилки, пахли бензином. Сквозь заледеневшее окно смутно виднелись седые сосны. Тайга была рядом. Сегодня уезжала в нее Славка с Колоколовым. Ася просила остать­ ся, но Славка рвалась посмотреть оленьи стада. — Да ты не бойся, Асенька,— как можно более кротко и ласково уговаривала Славка.— Ничего со мной не случится. Понимаешь? Ни-че-го! Ведь ты у меня золотая, умная! — Не подлизывайся! Сама себе не веришь,— оборвала ее Ася. Так они утром и расстались почти в ссоре. Ася нахмурилась, силь- нее завертела барабан. От напряжения болели поясница, руки, ноги. По-медвежьи тяжело и мягко вошел в большущих унтах директор совхоза Татауров. Его крупное лицо, изрезанное глубокими морщинами, как всегда угрюмо. Коротко подстриженные светлые усы так щетинились1, что казались колючими, точно сосновая хвоя. И брови — тоже. Не здоро­ ваясь с людьми, не глядя на них, он молча посмотрел, как обезжиривали шкурки, снял со стены несколько уже обработанных шкур, повертел их, подул на шелковистый мех и, не обращая внимания на подскочившего Дорофеева, ушел в склад. Ася увидела в распахнувшуюся дверь множество мехов, подвешен­ ных к потолку, завернутых от пыли в желтую бязь и марлю. По стенам на крюках висели бунты беличьих шкурок. Лежали пачки шкур и на пол*- ках. Их принесли из тайги охотники. В складе окна были замазаны мелом, чтобы на меха не светило солн­ це. Из склада запахло нафталином, мехами, зверем. «Вот оно, мягкое золото! — подумала Ася.— В каких чащобах и деб­ рях таились эти звери?» И Асе представилась глухая ночь в нехоженой тайге. На белой поляне пылает лунное пламя. Из кустов, заросших кур* жаком, выскользнула огненная красавица лиса. Крадется, вынюхивает; где зарылись в снег тетерева... А сейчас эта лиса здесь. Как приятно по­ грузить руки в мягкую, теплую, шелковую груду меха! Татауров показался из склада. Заложив руки за спину, мрачно глядя под ноги, вышел на улицу. К Асе подошел Дорофеев, вытащил из барабана шкуру. — Довольно. Чисти. Да опилки перемени,— распорядился он, вы­ ворачивая шкуру мехом вверх. Ася осторожно трясла шубу Андреяшки, из нее дождичком моросили опилки. Она подвесила ее, выколотила прутиком, достала из кармана ха* лата расческу и принялась тихонько расчесывать спутавшиеся волосы. Шкура была большая, волосы густые, пышные и шелковистые до воз­ душной нежности. Ася вспомнила выражение звероводов: «Поток волос». У Андреяшки поток был обильный. Мех его чисто-черный, на плечах про- ступал металлический, синеватый отблеск. Эту иссиня-черную шкуру по хребту и ниже по бокам покрывало серебро. Ася уже знала, что зверово­ ды делят серебро на желтоватое — менее ценное, на меловое и на жем­ чужное — самое красивое. У Андреяшки серебро было с жемчужным блеском, чисто-белое, нежно прозрачное. Оно ясно светилось из темной глубины меха. Над серебром пушилась черная вуаль волосков.