Сибирские огни, 1961, № 4

— Садись, пей чай,— Славка освободила ему парикмахерское кресло. Колоколов сел. Ася слушала, возя по столу солонку — стеклянного лебедя с горде­ ливо изогнутой шеей. Эту солонку своей бабушки подарил им Колоколов. — Ему, например, не просто было понять — красивая перед ним жен­ щина или нет? Больничные няни заставляли его ощупывать их лица. И вдруг он на пожилую сказал, что она самая красивая. Представляете? А ли­ цо ее было пухлое, расплывчатое, но очень доброе, ласковое. Оказалось, что красоту он понимал, как доброту! — Ну и правильно понимал! — воскликнула Славка. Ася налила крепкий, черный чай. Колоколов с удовольствием от­ хлебнул несколько глотков. — Вот и я также одно время ощупывал жизнь. Когда из маминых хором выбрался. Знал, что всякое в жизни есть, но знал понаслышке. А потом все своими руками стал ощупывать. Привыкал к жизни. И ниче­ го — привык. Теперь все вижу, все понимаю. Ася, крутя лебедя за стеклянную шею, о чем-то думала. А потом строго спросила: — Нет, почему же мы все-таки молодцы? — Потому, что вы легко и просто вошли в нашу совхозную жизнь,— ответил Колоколов. Ася пожала плечами, сухо возразила: — Мы никогда не были бездельницами. Отец и мать у нас рабочие, работали и мы. Не понимаю, что это за подвиг — жить без мамы. Или жить на севере. Это писатели высосали из пальца драму: маменькин сы­ нок и жизнь! — Чего ты ощетинилась? — спросила Славка, беспокойно глянув на Колоколова. — Так... Тоска! — отчеканила Ася, в упор глядя на сестру. — Были такие драмы или нет — не буду спорить,— сказал Колоко­ лов, глядя на крупные руки Славки.— Но что у нас в Чапо она сейчас разыгрывается — факт! Вы же знаете Ию Коноплеву? Она преподает не­ мецкий.— Колоколов посмотрел на пышные, вьющиеся волосы Славки и почувствовал тихую радость.— Приехала после института. И как-то по­ вела себя неумело. Ученики до безобразия не слушаются ее. Бегают по классу, галдят, уроки не готовят. Ия им замечание — они ее передразнят. Низкая успеваемость, плохая дисциплина.— Колоколов посмотрел в се­ рые глаза Славки и почувствовал себя совсем счастливым.— На педсове­ те ее кроют, директор ругает, на комсомольском, на профсоюзном собра­ нии стружку с нее снимают. Она и растерялась, руки опустила, озлоби­ лась. Перессорилась со всеми педагогами. Одна осталась. А ее всё долба­ ют.— Колоколов смотрит на губы Славки и снова на ее руки.— Стирать не умеет, зарплату растянуть не умеет, приготовить обед не умеет, ладить с людьми не умеет. Одним словом — не приспособлена к жизни. Да еще ко всему — истеричка она. И некрасивая. Придет в клуб, а с ней никто не танцует. Потеряла веру в себя. Даже курить стала. Закроется на крю­ чок, завесит окна и сидит в темноте. Одна. Что она делает? О чем думает? Я в райкоме предупредил ребят: будет беда. Она дошла уже до точки. Вот видите, бывает и не так просто, как у вас получилось. Поэтому-то я и назвал вас молодцами! , Хмурая Ася поднялась, на душе было неприятно от этой мрачной ис­ тории. Стрельнуло бревно в стене. Славка и Колоколов молча смотрели друг другу в глаза и улыбались. — Черствые вы все, вот что я вам скажу! — неожиданно взорвалась Ася.— Человек дошел до петли, а вы в стороне! — Пробовали с ней и так, и этак...