Сибирские огни, 1961, № 4

Однозвучно гремит колокольчик, И дорога пылится слегка... Пел он удивительно хорошо, с душой. Ася собирала на стол ужин. Славка смотрела в окно. А что она мог­ ла увидеть там? Разбитую форточку, затянутую оленьей шкурой? Трещи­ ну, залепленную полоской, отрезанной от газеты? Горный ледник, сполза­ ющий со стекол на подоконник? Между рам вместо ваты лежал зеленый мох, усыпанный клюквой. Славка смотрела на эту зелень, и перед ней возникали поля в цветах, юг и море, и еще что-то необыкновенное, чего она не знает, но что маячит ей впереди. И об этом же звенит гитара, зо­ вет, обещает. И голос, хватающий за душу, несется из той бесконеч­ ной дали. И замолк мой ямщик, а дорога Далека, далека, далека... Ася искоса бросила взгляд на Славку. Колоколов сквозь густые ресницы тоже смотрел на нее. И такими славными показались ему сестры, и так он обрадовался, что встретил их, и так стало почему-то смутно при мысли о будущем, что он негромко воскликнул: — А все-таки вы молодцы, девчата! — Почему? — спросила Славка, поворачиваясь. — Молодцы, да и все! — ответил Колоколов, перебирая струны.— Молодцы, что едете к морю, что заехали в Калары, молодцы, что хорошо ухаживаете за лисичками, молодцы, что встретились мне, что растопили сейчас печку, вскипятили чай и слушаете мой бред! Он засмеялся, пальцы его стремительно пробежали по грифу, громко прозвучал последний аккорд. Колоколов встал, повесил гитару на гвоздь, прошелся по комнате, безуспешно пытаясь пригладить непокор­ ные вихры. — Мне рассказывали однажды интересную историю,— оживляясь, заговорил он.— Был один слепой. От рождения. Так, слепым, он прожил двадцать лет. И вот Филатов сделал ему операцию. И слепой прозрел. В жизни чудес больше, чем мы думаем. Смотрит он вокруг, и ничего не по­ нимает. Видит, а не понимает. Асю и Славку заинтересовал этот рассказ. Они сидели в парикмахер­ ских креслах, откинув головы на «подзатыльники», точно пришли бриться. — Стали его учить разбираться в мире. «Что-то» клали перед ним. Он видел, но не знал, что это такое. Тогда он трогал рукой это «что-то» и радостно говорил: «Кошка!» И запоминал, какая она. «А это что?» — спрашивали его. Он видел что-то непонятное, пугающее. И вдруг слышал шелест листвы. Удивленно спрашивал: «Дерево?» Трогал рукой и вскри­ кивал: «Дерево!» Его учили понимать, что оно раскидистое, зеленое. — Забавно! — воскликнула Славка.— А'ведь так оно и должно быть! — Он осязательные образы старался соединить со зрительными. И все же осязательным образам он верил больше, а зрительные долго оста­ вались ему чужими. Странно, но факт! Все, что он видел, ему казалось неправдоподобным, как сон. Когда же он это видимое трогал, ощупы­ вал — оно становилось для него обычным, существующим. — Я понимаю его,— задумчиво сказала Ася. — С этим ощущением сна, миража он прожил почти всю жизнь. Был неуверенным, робким. Ходил и вообще жил осторожно, с оглядкой: боялся что-нибудь сломать или сделать что-то. не так, или попасть впро­ сак. И долго он еще ощупывал то, что видел. Сестры рассмеялись.