Сибирские огни, 1961, № 4

ее в своем потоке. Замирало сердце в кипучих водоворотах вокзалов, жад­ но допытывалась душа: «Кто несется в поездах? Куда? С каких строек и на какие? Чье сердце сейчас поет, а чье плачет? Кто что думает? Какие истории проносятся вон в том курьерском поезде?» Веселая Славка не ломала голову над всякими вопросами. О дороге она сказала ласково: — Пыхтит, матушка, топает, работает! А Лева Чемизов, стоя за Асиной спиной у окна, тихонько не то чи­ тал уже написанное, не то сочинял для нее тут же: И поезда меня манили Не только наяву — во сне, Они ночами мне трубили, Мерцая призрачно в окне... И Асе показалось, что это он подслушал ее мысли и чувства и рас­ сказал о них в стихах. И до сих пор полны значенья. Тревожат сердце с давних лет Наклейки камеры храненья. Картонный, с дырочкой, билет... Она с радостью слушала эти томящие строки и молчала, волнуясь от того, что дыхание поэта шевелит ее волосы на затылке. Ей хотелось рас­ сказать, как она чувствовала и понимала дорогу, но все это она не умела выразить словами. А Лева думал о том, что пусть эта девочка едет к своей мечте и не нужно ее тревожить. Он не мог понять, чем полон сейчас: любовью или влюбленностью? Время покажет, а предназначенное от человека не уйдет. И Чемизов тоже молчал. И дыхание его шевелило волосы Аси... Проплыла степным океаном с березовыми островами Западная Сибирь. В Новосибирске проводник опять, неизвестно от кого, принес сест­ рам букет последних табачков. Эти цветы так пахли, и так радовали, и столько хорошего обещали впереди! Издали показала свою тайгу Восточная Сибирь. Показала, поманила. Поезд остановился. Чемизов выскочил из вагона. Толстяк со стоном под­ нял голову, стиснул ладонями виски. — Трешит? — спросила Славка с притворным сочувствием. — Раскалывается. Пойду освежусь. Это что — Омск? Сестры расхохотались. — Уже Красноярск. — Как быстро,— изумился толстяк. Руки его уже не тряслись, а плясали. — Вы, дяденька, целую страну не заметили,— сказала Славка. — Освежусь вот... и разгляжу все,— толстяк уплелся. И в Красноярске им снова принесли букет георгинов. Сестры удиви­ лись тому, что он был не срезан, а надерган с корнями. С них едва стряс­ ли землю. И вот, как диво, подарила Дорога легендарный Байкал. На его бере­ гах, краше всех деревьев, вспыхивали алые осинки. За Байкалом уже кончался листопад, с пожелтевших лиственниц дож­ дичком моросила бурая, мягкая хвоя. Здесь встретили поезд ослепитель­ ное солнце, яркое небо, студеный, сверкающий воздух, хрустящий иней по утрам. И горы, горы. На минутку вышли на Яблоновом хребте. — А? Ну, как? Здорово?! — кричал торжествующий Лева.— Вот я