Сибирские огни, 1961, № 4

оврага наткнулись на стоянку древнего человека,— сказал он.— Говорят, нашли кости, головешки, грубо обработанные камни.— Он задумчиво засвистел. Чемизов побрел по берегу молодого моря. Стояла удивительно теп­ лая, тихая ночь, но, может быть, последняя ласковая ночь перед ненастьем и зимой. Земля, море утонули в молочно-зеленоватом, пушистом свете лу­ ны. В нем все было четко видимо и вместе все было призрачным. Чемизов слушал, как море жило: то осторожно плеснет на берег, то нежно чмокнет о камень, то прозрачно булькнет, как будто кто-то бро­ сит гальку, то зажурчит сонно и мирно в корягах, точно пробороздит чье- то весло, то масляно сверкнет-улыбнется. Побегут, побегут зеркальные от­ блески, и на месте вспышек "сразу же закурчавится белой шерстью пена. Роща пустовала, как заколоченный на зиму парк. Чемизов притаился. Ни звука,шни движения в воздухе. И вдруг загре­ мел, точно жестяной, рыжий лист с вершины тополя. За ним загремел по ■веткам другой. Они увлекли целый ворох тяжелой листвы. Она прогреме­ ла , осыпалась на его голову, на плечи, на землю. И вновь тишина. Помол­ чало дерево, огляделось, и снова загремел один, другой, третий, и опять тополь обрушил на него охапку листвы. И снова тишь. И так будет всю ночь. Где-то совсем недалеко похлюпывало море, точно кто-то, засучив брю­ ки, осторожно бродил в воде. И от всего этого, как ветерком, подуло в душу счастьем. Это с ней, с душой, поговорила родина. А без такого разговора нет поэта. Лева на цыпочках пошел через рощу, сквозь тишину, сквозь грибные запахи, сквозь листопад и кружевные тени, и вдруг остановился. В но­ гах у него чавкнуло, брызнуло. Что за диво? Дальше березы стояли в во­ де. В лунные просветы, окна и дыры между ветвями он разглядел ки­ пящее бликами море. Значит, не успели вырубить эти березы, и море при­ шло в рощу. Между стволами вода зыбилась, крутилась воронками, еле слышно бурлила. Около берега колыхалась каша из нападавшей листвы... Лева, боясь шевельнуться, боясь хрустнуть сучком, слушал, как под­ ходили к нему нужные строки, как в душе возникала музыка этой ночи. Она когда-нибудь зазвучит для людей между строк... Выйдя на опушку, Чемизов увидел далекий костер. Озаренный им, стоял высокий, широкоплечий Грузинцев, обтянутый белым свитером. Грузинцев, должно быть, смотрел на луну. Даже издали было видно, что все его пружинистое тело устремилось вверх. Рядом нагнулся к земле Шо- шин, рылся в рюкзаке. Его облизывали суетливые блики огня. Шошин по­ ходил на сутулую, длиннорукую обезьяну. И внезапно Чемизову примерещился древний человек. ...Он еще не умел разжигать огонь. Он случайно наткнулся на зажженное грозой дерево и вот носит с собой язычок пламени — горячее, таинственное божество. «И, может быть, здесь проходило жиденькой толпой голое, дрожащее от холода и страха, голодное племя,— думал Лева.— Да, да, ведь Гру­ зинцев говорил, что где-то здесь была их стоянка. Глухими голосами они произносили первые, недавно рожденные слова. Но в глазах людей уже горела мысль. А у того, который нес в плетенке на камнях жаркие угли, глаза были умней, чем у других. Не он ли это, охваченный непонятным ему востор­ гом, рисовал на скале охоту на оленя? И все племя дивилось этому волшебству! Олень скакал к нам тысячи лет, и сейчас уже мы дивимся ему».