Сибирские огни, 1961, № 4

ется на гору и все сползает, и все сползает, и никак не может поднять­ ся к ним. Проснулась она от тупой тяжести на душе. Мучило, раскаяние. ЛУНА , МОРЕ И ЧЕЛОВЕК Удивительно изменилась жизнь за эти два года у Левы Чемизова! Собственно, это не было неожиданностью и счастливой случайностью. Эти года подпирали десять лет неустанной работы. Несмотря на свое легкомыслие, непостоянство и безалаберность, Лева Чемизов был упрям, терпелив и самоотвержен, когда дело касалось его мечты. Учась в школе, он начал писать стихи. Сестра и мать, наработавшись на колхозной ферме, засыпали каменным сном, а он, загородив лампу по­ ставленным учебником, садился за любимые томики. Дымились стужей толсто заросшие льдом окошки. Пахло овчиной от полушубков и кислым тестом из квашни. На низком потолке шевелилась огромная, лохматая тень головы. За окном пурга свистела в щелях плетней, как человек, дергала калитку. А Лева Чемизов, зажмурив глаза, шептал стихи Есенина, Блока, Лермонтова. Иногда ему казалось, что он вот-вот расплачется от восхищения. Потом принимался писать сам. Ему хотелось, чтобы в строках его шумела эта пурга, громыхала калитка, кровавилась заря сквозь березы, чтобы из стихов его доносилась далекая песня доярки Глаши, и чтобы строки пахли бы лугами и утиными болотцами... Исписав общую тетрадь, он послал ее прославленному поэту в Москву. И тот ответил ему: «Вы —малограмотны. Культура едва коснулась вас. Но вы определенно одаренный человек. Вам нужно учиться, стать образо­ ванным». И дальше поэт составил Леве целую программу занятий. Пись­ мо кончалось так: «Если вы согласны на такой многолетний подвиг, если вы согласны на эту беззаветную, изнуряющую, но прекрасную работу — вы будете настоящим стихотворцем, и люди положат ваши томики на пол­ ки своих библиотек». И Лева Чемизов не испугался. Зимой он учился, а летом работал в колхозе. Каждую свободную минуту он писал и читал. Он просыпался в темноте, когда все спали, и садился за книги. Придя из школы, он опять хватался за них, и падал в кровать, когда сестра уже досматривала деся­ тый сон. Только неукротимый радостный порыв к мечте, полное забвение самого себя помогали ему не обессилеть, не отчаяться. Однажды, читая толстовских «Казаков», Чемизов наткнулся на ме­ сто, которое поразило его. Лева даже выписал эти строки, сказанные буд­ то о нем: «Он раздумывал над тем, куда положить всю эту силу молодо­ сти, только раз в жизни бывающую в человеке,— на искусство ли, на на­ уку ли, на любовь ли к женщине, или на практическую деятельность,— не силу ума, сердца, образования, а тот неповторяющийся порыв, ту на один раз данную человеку власть сделать из себя все, что он хочет, и, как ему кажется, и из всего мира все, что ему хочется... Но Оленин слишком силь­ но сознавал в себе присутствие этого всемогущего бога молодости, эту способность превратиться в одно желание, в одну мысль, способность за­ хотеть и сделать, способность броситься головой вниз в бездонную про­ пасть, не зная за что, не зная зачем»... И Лева Чемизов слышал в себе этот неповторяющийся порыв, эту дерзость всемогущего бога молодости. Он бросил всю его силу в одну точ­ ку. Он сказал: «Я буду поэтом!» И очертя голову рванулся к этой мечте-