Сибирские огни, 1961, № 4

— Я — слабая,— отчеканила Ася,— я — обыкновенная! Я уже стру­ сила, отчаялась, устала. Но вот, назло своей слабости, я клянусь тебе всей этой площадью... знаешь, какая это площадь... мечту не предам! Плакать буду, а все-таки идти буду. — Ой, Аська! И я тоже... — Подожди,— спокойно остановила ее сестра.— Я тебя за язык не тяну. Все это сейчас не как вчера. Пойми это. Сейчас решается судьба. И ты на меня не оглядывайся. Может быть, я из-за глупого упрямства де­ лаю ошибку. Ты сама — понимаешь? — сама реши о себе все. —- Ой, да что ты, Асенька! Да какие тут могут быть тары-растабары?! И я тоже клянусь перед самим Кремлем, перед тобой. Разве мы о плохом мечтаем? Голуби, свистя крыльями, снова слетелись на площадь. Лицо Аси по­ теплело. Сестры обнялись, чувствуя, что в их жизни происходит важное, может быть, самое важное из того, что было до сих пор. — Двоим ничего не страшно. А теперь за дело! — сказала Ася. Сестры торопливо поднялись и пошли. — Понимаешь, у этого Чугреева было две верных мысли,— оживлен­ но говорила Ася.— Нужно отработать два года — раз, и нужно самим ехать в училище — два. — Значит, нечего и голову ломать. Засучивай рукава, и за работу! — решила Славка. И снова у них проснулся жадный интерес к Москве. Им не хотелось уходить с Красной площади. Они бродили то у Кремлевской стены, то у храма, то мимо ГУМа. Бродили, смотрели и думали... Если быстро устро­ иться куда-нибудь на завод или на стройку с общежитием, оставшихся де­ нег до зарплаты хватит. А вот ехать куда-нибудь уже не на что. — Завтра пойдем в горком комсомола. Объясним все,— Славка сно­ ва начала забирать дело в свои руки. — Неудобно. Москвичи отправляют своих ребят на целину, на строй­ ки, а мы будем клянчить работу здесь,— заметила Ася. — В горкоме посоветуемся. А сейчас пойдем в какие-нибудь знаме­ нитые музеи, в Третьяковку... Эх, попасть бы в МХАТ, в Большой театр! Держась за руки, они брели среди людского половодья, скрывая друг от друга глухую тревогу, которая, точно крот, бесшумно рыла свои ноющие норы где-то в глубинах души... Из Третьяковской галереи они снова поехали на вокзал. Их места около буфета были свободны. Какое удовольствие добраться до дивана, вытянуть гудящие ноги и хоть сидя, но заснуть! Ася вспомнила родную «каюту» с цветными штормами Айвазовского, мамины руки с ямочками на локтях, пирожки в пузырьках масла,-белого кота, похожего на ком снега, шумящую за окном дорогу. Как-то там мама? Ночами не спит, плачет... А отец — молчит. Смот­ рит в книгу, не читает — думает! Ася нахмурилась, тряхнула головой. Теперь не время думать о про­ шлом. Все дороги к нему нужно засыпать, завалить. И все же она шепнула: — Теперь бы в кровать! — И не говори, кума, про пряжу,— откуда-то издали отозвалась Славка. ...Асе приснилось в эту ночь, будто она стоит у подножия голой горы. На вершине ее растет одна береза. Пышная, золотая, она бушует, распустив по ветру длинную косу улетающей листвы. А под этой березой сидят мама и папа. У него на коленях — толстая книга «Хождение по мукам»... Они укоризненно и молча смотрят на Асю, а она в отчаянии карабка­