Сибирские огни, 1961, № 4

хи человеческого характера и, нако­ нец,— высокая патетика обобщения. Так возникает образ привлекательного и оба­ ятельного человека, нашего современ­ ника. А вот «скиталец с юности», начальник отряда, который «добрягой чересчур слывет», — Весь дом его всегда при нем. Отаборились, вот и крыша, А завтра где-нибудь в другом Углу тайга его пропишет. Одна эта строфа говорит нам о харак­ тере человека больше, чем самое под­ робное «жизнеописание». Сюжет «Тайги» включает в себя по­ вествовательно-описательные элементы (картины таежной природы, описания борьбы людей с разбушевавшейся сти­ хией и т. д.) и драматические (ирониче­ ские рассуждения Шишиги о романтиках и «краснословах», задушевный разговор автора с Сергеем о любви и т. д.). Одна­ ко элементы эти не всегда возвышаются до проникновенного лиризма лучших мест хроники, не всегда органически сли­ ты с авторским голосом. Поэтому, веро­ ятно, и создается впечатление некоторой композиционной рыхлости и растянутос­ ти поэмы. С лирической хроникой Н. Савостина тематически перекликается цикл стихов Д. Цирулика «Путешествие за Турку- рингр» (№ 5). Это тоже стихи о людях, сердцу которых «не прописан покой». Выразительны в его стихах отдельные сценки и зарисовки. Звездами набиты до отказа Закрома ночные. Тишина. Немигающим совиным глазом Смотрит осторожная луна. Тьма готова вытащить на плаху Всех, кто бредит радостью утра. Только я гоню ночные страхи Ярким заклинанием костра. Фыркают олени, словно кони, Да огонь валежину жует. Ко всему привыкнув, — на ладони Ночь устало голову кладет. („Песня эвенка“). Это сказано поэтически точно, и в то же время хорошо передает психологию героя, его характер, отражает его миро­ восприятие, его представления о приро­ де. К сожалению, несомненно талантли­ вый поэт Д. Цирулик сбивается иногда на «чужой» голос. Чувствуется сильное влияние поэзии А. Твардовского. Разу­ меется, в этом нет ничего плохого, если б поэт сумел важную, но не новую мысль («знать свою дорогу», «смерть — и ту принять в пути») повернуть какой-то новой гранью, по-своему. Лирический герой стихов П. Халова-— мореход, рыбак. В стихотворении «Ухо­ дим на Север» поэт нашел весомые и скупые слова для выражения той муже­ ственной грусти расставания, которую ис­ пытывает моряк, уходя на долгие меся­ цы в плавание: Сегодня идем на север... Через час мы уйдем на север. Из глаз, как из рук, уроним Родных и любимых — всех... И вот плаванье... Борьба со стихией... Трудности, невзгоды... Японская шхуна рвет в клочья сети... И когда на сотые сутки плаванья «мальчишка безусый— штурман» заплачет «и станет курить та­ бак» — «никто его не осудит»: Каждый из нас когда-то Плакал в последний раз. Мы глохли, как глохнут от боли, Как глохнут от дикой боли. На сотые сутки, люди, Мы не могли без вас. Самое движение ритмической речи, повторение (даже трехкратное) отдель­ ных строк в начале или середине строфы, словесное и синтаксическое единоначатие строф — все это создает иллюзию дви­ жения судна в море. Мы ощущаем его покачивание, видим на палубе матросов, чувствуем, как неле­ гок их труд, и — убеждаемся в силе ду­ ха и мужестве этих тружеников моря. И вот когда такой человек сходит на бе­ рег, он заново открывает наш земной мир, смотрит на него другими глазами, глазами много испытавшего и созревше­ го человека. Сила и привлекательность стихов П. Халова — в органичном слия­ нии личности лирического героя с его автором, в той большой эмоциональной насыщенности поэтических образов, ко­ торую может дать человеку только жизнь деятельная и многотрудная. Стремление философски осмыслить и поэтически «переварить» события минув­ шей войны характерно для стихов А. Дракохруста (№ 3). Волнующая все человечество идея предотвращения новой войны и сохране­ ния мира эмоционально захватывающе и художественно убедительно выражена в стихотворении «Старая кинохроника». ...«Истрепанная кинохроника» сейчас, в наше время, показывает отправление солдат на фронт тогда, в 1941 году. «Чувствуемая мысль» стихотворения со­ здается тем, что мы видим живыми тех, кого сейчас нет в живых, кто погиб на войне: И смерти в глаза еще не видавшие, — Еще по спискам старшин — в строю, — В окно теплушки глядят П р о п а в ш и е И к двери яростно лезут П а в ш и е Смертельно раненные — поют.