Сибирские огни, 1961, № 4

гу. Вот характерное заявление группы механизаторов из Чикского совхоза Но­ восибирской области. «Многие механизаторы у нас — моло­ дые ребята, закончившие 7—Ю классов. Сначала они думали поехать работать в Новосибирск, на какой-нибудь завод. Ко­ нечно, условия работы на заводе лучше, а заработок больше, и общежития для молодых рабочих там со всеми удобст­ вами. А у нас в совхозе механизаторов не хва­ тает. И нам совестно стало вроде как бы бежать от трудностей, и мы решили остаться и принять непосредственное уча­ стие в подъеме своего совхоза». Иногда чувство стыда возникает не за свои поступки, а как реакция на поведе­ ние близких. Вот трогательный по своей непосредственности и выраженному в нем чувству ответ на вопрос: «Какие по­ ступки вы считаете бессовестными?» —• шестнадцатилетней свинарки Вали К. одного из совхозов Новосибирской об­ ласти: «Бессовестно поступил отец, бросив­ ший мою мать с четырьмя детьми. Но виновата в этом, прежде всего, мать, ко­ торая плохо вела себя. Потом она приня­ ла в дом плохого, ленивого человека, ко­ торого за это везде выгоняли с работы, а она вышла за него замуж. Но сейчас и он бросил нас, оставив еще одного ребен­ ка. Считаю, что мать поступила по отно­ шению к нам, ее детям, бессовестно. Нам стыдно за нее. Сейчас мать не работает. Я, самая старшая в семье, вынуждена была бросить школу и пойти в 15 лет работать, чтобы кормить семью. У мате­ ри же двое детей не от отца. И теперь нас уже шестеро детей. Отец нас любит, но с матерью жить не хочет.. И нам стыд­ но из-за нее даже выйти на улицу. Я даже в клуб не хожу, мне стыдно». Но не всякое чувство стыда связано с совестью. Есть так называемый «лож­ ный стыд», рождаемый предрассудками, которые хотя и противоречат господст­ вующим в данном обществе моральным принципам, но еще сравнительно долго держат в плену не только отдельных идейно отсталых людей, но и це„-.^е об­ щественные группы. Одним из таких предрассудков было довольно широко распространенное мнение, будто бы вы­ пускникам средней школы «стыдно-де идти на производство», «зазорно» быть «простыми рабочими». Ложный стыд был следствием не только пережитков бар- ско-пренебрежительного отношения к производительному труду, но и резуль­ татом отрыва школы от жизни, недооцен­ ки роли физического труда в воспитании подрастающего поколения. Огромные преобразования в системе просвещения, которые происходят сейчас в нашей стране, несомненно помогут избавиться от чувства такого ложного стыда, и на­ ша молодежь научится по-настоящему ценить и уважать производительный ТРУД — основу существования человече­ ского общества. Иногда нарушение нравственных норм бывает так велико и голос совести зву­ чит так сильно, что человек чувствует уже не стыд, а угрызения совести, то есть глубокое и сильное чувство своей ви­ ны перед обществом, перед коллективом или перед отдельным человеком, неудов­ летворенность собой, мучительное сожа­ ление о совершенном проступке. Особенно тягостные угрызения сове­ сти связаны у отдельных советских лю­ дей с такими тяжелыми преступлениями, как измена Родине. 6 марта 1960 года новосибирская об­ ластная газета «Советская Сибирь» опуб­ ликовала письмо слесаря кожевенно-обув­ ного комбината А. Короткова, нарушив­ шего в прошлом свой долг. Находясь в плену, он в апреле 1944 года изменил Родине и стал власовцем. В 1946 году он вернулся в Советский Союз, но скрыл свое прошлое. Опасаясь, что преступле­ ние будет раскрыто, Коротков часто пе­ реезжал с места на место, не заводя семьи и не имея постоянного места рабо­ ты и жительства. «Из-за боязни быть разоблаченным я старался не появляться в людных ме­ стах, редко ходил в кинотеатры, не за­ водил знакомств, не имел друзей,— пи­ шет А. Коротков.— Наконец, приехал в Новосибирск в надежде устроиться на жительство. Здесь я встретил хорошую женщину, сошелся с ней, и у нас роди­ лась дочь. Однако под всякими предлога­ ми я не стал регистрировать брак и род­ ную дочь не записал на свою фамилию, чтобы в случае моего разоблачения не причинить ей неприятности». Далее в письме рассказывается, что любовь к жене и дочери усилила угрызе­ ния совести, и только страх удерживал Короткова от откровенного признания. Но в конце концов угрызения совести пе­ ресилили страх, он пошел в органы Гос­ безопасности и чистосердечно рассказал о своем прошлом. В связи с его откровенным признанием и на основании Указа Президиума Вер­ ховного Совета СССР, об амнистии совет­ ских граждан, сотрудничавших с окку­ пантами в период Отечественной войны, его не привлекли к ответственности, а отпустили домой, посоветовав честным трудом оправдать доверие, оказываемое ему Советским государством. «Неописуема была моя радость, когда я, сбросив с себя тяжелый груз прошло­ го, вышел на улицу и вздохнул полной грудью! Я с волнением шел домой, к же­ не, к дочери,— пишет Коротков.— Ка­ залось, все, кто видели меня на улице, улыбались и радовались моему счастью. Да, это было великое счастье снова стать человеком и вместе со всем совет­ ским народом строить коммунистическое общество!» Письмо А. Короткова в какой-то сте­