Сибирские огни, 1961, № 4

По этому же вопросу отчитывался и Лапин из колхоза имени Калинина. — Пока в коридоре ожидал,— понял ошибку,— чистосердечно признался он.— Положение выправлю. А наказания за глупость мою заслуживаю. Насчет наказания «просьбу» не уважили, а заявление молодого председателя приняли к сведению. На этом же бюро рассматривали дело председателя колхоза «Путь к комму­ низму» Пономарева. Как-то вечером он зашел на чаек к сливкоотделенщице Евдокии Егоровой и пробыл у нее допоздна. Жена не могла простить ему этого. Случай неприятный, раньше ничего такого не водилось за Пономаревым. Во время разбора дела он понуро сидел в конце стола, силясь что-то ска­ зать и, наконец, решился: — Сам знаю, нехорошо получилось. А почему — и объяснить не могу... Бюро строго наказало провинившегося, предложив ему уладить свои семей­ ные дела, а мне было поручено потолковать с колхозниками. Вечером разненастилось. Ветхий «газик» мотал по разбитой дороге. В поле стояли комбайны, и только автомашины медленно двигались след в след. В колхозе разыскала секретаря парторганизации Евсюкова. Договорились провести собрание женщин. Несмотря на позднее время, часов около десяти, в сельском клубе собра­ лось столько, что негде было яблоку упасть. Это уже первая туча на горизонте. Мужчины покуривали в коридоре и недоумевали: почему приглашены только одни женщины? Евсюков открыл собрание и коротко рассказал о том, какое участие прини­ мают женщины в уборке урожая. — Может, вопросы какие есть или предложения? — высказывайте! Евсюков полагал, что речь и дальше пойдет по повестке, которую он объявил. Однако все карты спутала Клавдия Сердюкова. — Я вот одного не пойму...— проговорила она, привстав с места. — Ты выйди сюда,— прервал ее секретарь,— поближе! — ...одного не пойму,— повторила Клавдия, становясь у края небольшой сце­ ны.— Сколько еще наш председатель по чужим бабочкам гулять будет? В рядах заскрипели стульями. — Ты это кому вопрос задаешь? — Пономареву! — Сердюкова резко повернулась в его сторону. — Пусть скажет: когда свою воровскую любовь бросит? Пономарев сидел, низко склонясь над столом. Евсюков попытался остановить Клавдию: надо, мол, сперва обсудить во. просы хозяйства. Но ему закричали: «Не зажимай критику1» — Пришел Михаил Егорович с фронта,— говорила .Клавдия.— Горе у тебя стряслось: жена ушла к другому. Мы видели, что тебе тяжко, помогали рану лечить. Ну, время и сгладило обиду, женился ты на Вере. Славная женщина, де­ тишек у вас четверо. А ты к другой переметнулся. Так она же и Верочкиной пят­ ки не стоит, у ней каждый отирается, кому не лень! И хотя то, о чем говорила Сердюкова, было всем и давно известно, ее слуша­ ли будто впервые и перешептывались. Становилось жарко, многие снимали плат­ ки и жакетки, указывали на сцену, где сидел Пономарев, подперев голову руками. От стыда не знал, куда деваться. Клавдия снова повернулась к нему. — Эх, не мой ты муж ,— я бы выучила... За дверью в коридоре стояли мужчины и, чуть приоткрыв ее, слушали, не решаясь, однако, войти. Когда Сердюкова, сердито оправив кофту, направилась к своему месту, ей захлопали. И заговорили разноголосо. — По одной, по одной! — взывал к женщинам Евсюков, досадуя, что дело