Сибирские огни, 1961, № 3

лые серые глаза и пунцовые щеки, наглядно свидетельствующие о том, что их обладатель на завтрак пил молоко и ел яйцо всмятку. «Как з.овут тебя, малыш?» Малыша зовут Зигфрид. «А сколько-тебе лет?» Зигфриду, оказывается, четыре года. «Что же тебе надо от представителей дру­ жественной державы?» Зигфриду нужны, в основном, значки. И он их получает. На одном значке изображена беспородная собака по имени Лайка. Мы сообщаем об этом маленькому человечку с героическим именем, и он начинает весело пры­ гать внутри своих изумительных штанов, крича по-русски: «Ракета! Ракета!» < Очень хорошо начался этот день. Мы сели в автобус, шофер Руди привычно ■пересчитал нас по головам, Меллита громко рассмеялась, мы отправились в оче­ редную экскурсию. Сейчас три часа пополудни... В коридорах гостиницы легкая беготня. Двери номеров прихлопывают запахи свежеотглаженной ткани, духов, маникюрного лака. В комнатах мужчин рычат электробритвы. Идет подготовка к вечеру, на который нас пригласили курсан­ ты политшколы. Будут приветствия, будут танцы, будут светские разговоры... А настроения нет. После того, что мы видели сегодня днем, не хочется ни танцевать, ни болтать. И все-таки в положенный час мы забираемся'в автобус и стоя (чтобы не мять юбок) едем в гости к военным курсантам. Нас встречают у входа мужчины в мун­ дирах и ведут в просторный низкий зал, усаживают за длинные столы. Обмен приветствиями, первый тост... Медленно, как огонь на сырых сучьях, разгорается беседа. Мне не повезло: моим соседом оказался немолодой мрачный немец. Он не поднялся с места, когда мы подошли к столу. Он сидит вполЬборота к нам, почти спиной, и его упрямый черноволосый затылок выражает полное пренебрежение к пиоисходящему. Ну и ладно. Зато мой визави, кажется, славный парень. Наш разговор бойко набирает скорость и вдруг... Мрачный сосед усмехается. Он объясняет что-то «славному парню», потом поворачивается ко мне и про- йзносит несколько фраз на чистейшем русском языке. — Вы говорите по-русски? — Немножечко...— белозубая улыбка мгновенно и резко освещает его-тя­ желое красивое лицо. Теперь молчать неудобно. Лениво, не задумываясь, он задает традиционный вопрос: — Как вам нравится Германия? Если бы этот вопрос был задан вчера! Я бы отвечала тоже не задумываясь. Я бы пошутила по поводу мод. Похвалила бы вежливость продавщиц в многолюд­ ных универмагах Лейпцига. Я бы сказала, что не встречала еще в жизни такого прелестного, капризного и изящного произведения архитектурного искусства, как ¡замок Альбрехтсбург в Мессине, и восхитилась бы подчеркнутой красотой Саксон­ ской Швейцарии. Но сейчас в моей памяти живет только одно впечатление, и сотрется ли оно когда-нибудь, я не знаю. Глядя в вежливые, равнодушные глаза собеседника, я отвечаю: — Четыре часа тому назад мы вернулись из Бухенвальда. Мрачные глаза утрачивают свое пренебрежительное спокойствие: — Бухенвальд? Вам будет сегодня нелегко среди нас... Ого! Мне, кажется, предстоит совсем не светская беседа. Мы знакомимся. Его зовут Хайнц. Он называет себя «стариком», что в данном случае обозначает воз­ раст, перешагнувший за сорок. Русский язык он изучал в Советском Союзе, в Во- рошиловградской области, в то время, когда... Меня приглашает на вальс Манфред, тот самый «славный парень», сидя­ щий напротив. — Что? Ах да, пожалуйста.