Сибирские огни, 1961, № 3

тить Данилина. Я вам сейчас помогу. Д аж е на ошибках Дударева. Не выйдет, товарищи». : — Речь здесь почему-то ведется об одном,— сказал он,— о деловых качествах Дударева. Но в этом ли суть вопроса? По-моему, не в этом. Мне больно и трудно признавать, но, как коммунист, как старый газетный ра­ ботник, я должен заявить, что мы совершили грубую .ошибку. И, как один из руководителей редакции, я не снимаю с себя ответственности за все про­ исшедшее. Мы ошельмовали преданного делу, честного советского работни­ ка, члена партии. Больше того, среди нас нашелся человек, который, сде­ лав это, не постыдился еще и разрушить его личную жизнь. Все дело в том, что с каких-то пор мы стали мириться с недопустимыми явлениями, В любом, тем более партийном, учреждении должна быть дисциплина. Мы дожили до того, что послали человека с важнейшим заданием, а он привозит нам совершенно другой материал. Да еще такой, который исклю­ чает возможность выполнения этого задания. Что будет, если так начнет поступать каждый? Тогда газета вообще не выйдет. Антипинский смотрит на лица слушателей, но не встречает сочувст? вия. Оборачивается к Марченко — и тот словно окаменел. «Хотя бы улыбнулся, кивнул головой, как его понять,— думает Алек-; сей Михайлович.— Хорошо, у нас имеются еще козыри». — И мне совершенно ясно, почему мы сегодня заняты фельетоном Данилина и позорным поступком Данилина. Пусть Данилин встанет здесь и, положа руку на сердце, скажет, чего он ищет в газете? Он ищет в ней личной славы. Ему безразличны ее назначение, ее задачи. Не он для нее — она для него. Я приведу факты. Данилин заявил однажды, что не пони­ мает, для чего в газете нужны подборки и полосы. Их, дескать, никто, кроме корректоров, не читает. Не лучше ли вместо них давать одиночные яркие материалы? Что означает это заявление, товарищи? Подборки и полосы состоят из писем трудящихся — не лучше ли выбросить их в кор­ зину и заменить яркими материалами товарища Данилина? А чего стоят его нападки на передовые... Антипинский говорил долго, так же негодующе горячо, с тем же неиз­ менным апломбом. Но внутренняя неуверенность, какие-то нелепые опасе­ ния теперь не покидали его. Вслед за Антипинским взял слово Савельев. Евсей Борисович так вол-. новался, что у него перехватывало дыхание, слова застревали в горле. — Уже давно замечено, что высокопарные, трескучие речи обычно не в ладах с делами и поступками. Человек не будет по любому поводу тре­ щать о самом дорогом. Люди, слишком охотно толкующие о патриотиче­ ском, партийном долге, часто больше думают о себе и бывают совершенно равнодушны к своему долгу. Евсей Борисович не назвал Антипинского. Но все невольно посмотрет ли в сторону Алексея Михайловича. Савельев высказал свои заветные мысли о журналистах-борцах и жур- налистах-равнодушных. Не умаляя ошибок Данилина, он отнес его к ка­ тегории борцов и с предельной убежденностью заявил: — Вот почему его так ненавидят равнодушные. Словно по команде, все снова взглянули на Антипинского, хотя Евсей Борисович не смотрел в его сторону. «Однако, проиграл. Черт меня дернул вылезти,— нервничал Антипин- ский.— Ну, подождите, подождите, еще что скажет Марченко». — На этом можно было бы кончить,— сказал Савельев,— но Анти­ пинский выдвинул против Данилина еще одно обвинение — Леонид, ви­ дите ли, разрушил личную жизнь Василия Семеновича Дударева. Очевид­ но, все-таки на редкость верна поговорка — каждый понимает в меру сво­ ей испорченности.