Сибирские огни, 1961, № 3

дневно при составлении каждого номера газеты назревают и разрешаются конфликты между отделами, сталкиваются деловые интересы и самолю­ бие авторов. Сколько объективности, такта проявил Осип Иванович в отношении хотя бы того же Леонида Данилина. Интересно, где сейчас Данилин, что он делает? Наверное, на реке или сидит над новой статьей. Он ведь чер­ товски упорный. Сейчас девять часов. Д а он же сегодня дежурит! Сейчас он читает, хмурится. Когда прочитывает заголовки, едва заметно шевелит губами. И еще у него привычка... «Но с какой стати я думаю о нем? — перебивает себя Вера,— А ре­ цензию на сборник стихов так и не написала,— вдруг вспоминает она.— С какой стати я думаю об этом? Что за нелепость. Сегодня мне не до Лео­ нида». Вере почему-то очень хочется, чтобы Леонид знал, что ей сегодня не до него. Он, безусловно, талантлив,— возвращается она мыслями к Костери- ну. Это считают все. Он столько видел, столько знает. Вот и сейчас — раз­ ве не интересно он рассказывает об Эйнштейне? Правда, в последнее вре­ мя он пишет броско, но неглубоко. Вера сама не знает, откуда пришло к ней это убеждение. Может быть, в сравнении с Данилиным. Данилин дей­ ствительно смотрит глубже. . «Опять Данилин. В чем, наконец, дело?» Она как будто подыскивает ' оправдание своей любви к Осипу Ивановичу. Дорога подходит к бору. Здесь, у его кромки, видно, как бор, старый и величавый, неохотно отступает от города. Неподалеку дымит трубами завод. Это он ведет в наступление ряды улиц, которые подходят к самому лесу, вклиниваются в него, как войска в оборону противника. Бор не сдается, отходя, он норовит оставить одно-два разлапистых дерева и молодую гибкую поросль. Так в окружении против­ ника остаются не сдавшиеся гарнизоны. Машина углубляется в лес. Здесь, в глубине бора, сосны становятся выше и стройней. У них другая забота — они тянутся к солнцу, к свету. Не тратя сил ни на какие ответвления, они с завидной последовательностью добиваются своей цели... Здесь, в глубине бора, Костерин и произнес слова, которых жда­ ла Вера. Девушка взглянула на него. Он побледнел, на лбу резко обозначились морщины. Вере льстило, что невозмутимый, умеющий чуть ли не ко всему на свете относиться со снисходительно-вежливой улыбкой, Костерин сейчас не может скрыть охватившего его волнения. Но тут же ей стало досадно: «Почему же я так спокойна? Какая я жалкая рационалистка. Однако, он ждет. Я должна ему ответить. Что же я медлю? Я же люблю его, если я вообще способна любить. Почему я не волнуюсь? Ведь в такие минуты девушки с трудом сдерживают слезы». — И я люблю вас,— нерешительно сказала Вера. Она взглянула в лицо Костерина. Выражение его менялось очень мед­ ленно, как будто и он не верил ее словам... 31 Редакционная летучка всегда устремлена вперед. Никто на ней не расщедрится на похвалы, а если и похвалит, то за этим последуют «но»,, «однако», «необходимо»... На летучке не существует профессиональных секретов. Очеркист прибег к сюжетному ходу, использованному им же несколь­ ко лет назад. Пусть на это не обратил внимания читатель, на летучке