Сибирские огни, 1961, № 3

То ли руки задрожали, то ли строчки запрыгали в глазах. Несколько раз прочитал Осип письмо, прежде чем понял его содержание. Л ара уезжа­ ла от него, уезжала навсегда, уезжала с другим человеком и брала с со­ бой годовалого Юрку. Много воды утекло с тех далеких дней. Скоропостижно и безвременно умерла Лара. И ее муж, по категорическому требованию Костерина, вер­ нул ему трехлетнего Юрку. Притупилась острая боль утраты. Но никак не мог понять Осип, почему Лара ушла от него. Даже в последнем письме она говорила: «Ты всегда был чистым, великодушным и ни в большом, ни в малом ни разу не обидел меня». Что же нашла она в том? Ведь тот был сумрачный, рано постаревший человек, с рябым, редко улыбающимся ли­ цом, мешковатой нескладной фигурой. Что в нем было такое, чего недо­ ставало Осипу?.. 30 В последнее время Вера все чаще встречалась с Костериным. И не было ничего необычайного в том, что Осип Иванович пригласил ее в вос­ кресенье покататься по опоясавшим город лесным дорогам. Но по каким- то, необъяснимым даже для нее самой, признакам Вера ясно поняла, что именно сегодня состоится тот разговор, которого она давно ждала и боялась. Так повелось, что, встречаясь с Верой, Осип Иванович рассказывал ей обо всем. И планы, и замыслы, и картины пережитого, и впечатления от прочитанного — все было в этих беседах. Обычно не очень словоохот­ ливый, знающий во всем меру, с этой девушкой Костерин мог говорить ча­ сами. Она была его своеобразным дневником, но дневником и сочувствую­ щим, и восхищающимся, и спорящим, и, главное, всегда заинтересован­ ным, всегда и все понимающим. — Вчера я читал интереснейшую книгу. Об Эйнштейне,— рассказы­ вает Осип Иванович. Вера, как всегда, внимательна к собеседнику. Но в то же время сего­ дня течение ее мыслей подобно течению реки. Наряду с обычным, види­ мым глазу, и на долю секунды не прекращается другое, глубинное, не­ видимое. Костерин говорит о трагедии Альберта Эйнштейна: пацифист, орга­ нически ненавидел войну. И помог создать атомную бомбу. Вера поддерживает разговор, слушает, как шуршит под колесами ма­ шины гравий, а глубинное течение возвращает ее все к той же трудно раз­ решимой задаче. Вера любит и умеет рассуждать. Она считает себя неспо­ собной бездумно, безоговорочно поддаться какому-нибудь чувству. Неда­ ром ее еще в школе и в институте считали рассудочной. Подруги называли сухарем и ледышкой. И сейчас она стремится освободиться от всех пере­ живаний, которые мешают думать, мешают ясному и логичному анализу. Она начинает допрашивать себя, допрашивать деловито, спокойно, в своей чуть-чуть насмешливой манере. «Итак, ты, Вера, накануне того самого шага, который небезызвест­ ный Беликов назвал шагом серьезным. Теперь рассуди — нужен ли тебе этот шаг? Чехов говорил, что в семейной жизни самое важное — любовь. Если она есть, легко пережить любые невзгоды. Если ее нет^в самых пре­ красных условиях совместная жизнь становится невыносимой. Есть ли она у нас? Осип Иванович, кажется, любит. А я?» Вера вспоминает: с первого взгляда ей понравился этот человек. Да разве он может не понравиться? В нем привлекает все — наружность, характер, ум, неизменная объективность. А Вера уже не девочка, она по­ нимает, что это не так-то легко и просто в журналистской среде, где еже-