Сибирские огни, 1961, № 3

Кто-то не вынес тягчайших испытаний войны, кто-то вдруг потерял внутрен­ нюю опору, затосковал, заметался, а та­ кие люди, как Иван Гагарин, у которо­ го горя ни чуть не меньше, по-прежнему сохранили и ясность взгляда и верность нашим высоким идеалам. И. Лавров не расточает громких слов, он незамысловато рассказывает о том, как в повседневных делах проявляется патриотизм Ивана Гагарина, его душев­ ная щедрость, его готовность помочь лю­ дям. В дисгармоничном потоке военных событий писатель сумел показать духов­ ные богатства и моральную стойкость ря­ довых участников войны. Едет Иван домой, неделями сидит на станциях, вместе со всеми терпит и тес­ ноту, и голод, но стоит ему приметить, что случайный сопутник его приуныл, он подсядет к нему, угостит махорочкой, расспросит, и глядишь — человеку ста­ ло легче, теплее. «Весь он какой-то уве­ ренный, домовитый и уютный, как в мо­ роз крестьянская изба с пылающей печью». Говорит он складно, сыплет при­ баутками, деловито объясняет, что к чему, но не утешает, а всегда действует и других к тому же побуждает. Пришло к нему горе, большое, непоправимое, спрятал он его глубоко-глубоко, а сам — к людям, о них заботится и печалится, и пуще всего страшится одиночества. А если говорит теперь — «все помаленьку наладится, все устроится», то неизвест­ но, кого он уговаривает, себя или дру­ гих. Но трудится он для того, чтобы «все наладилось и устроилось», много, энергично и неутомимо. В незнакомом городе он вскоре для многих становится своим, близким человеком: тому печку сложит, другому стекла вставит, треть­ ему раму сделает. И улицы расчищал, и клуб ремонтировал — всюду поспевал, а главное — на других оказывал влияние. Юноша-баянист едва не убежал из Нальчика. Уж очень неуютен был раз­ грабленный узуродованный войной го­ род. И написал он заявление, в котором перечислил все городские неустройства и неудобства, и настойчиво просил ос­ вободить его: не может больше он в этом городе жить и работать. «Прочитал я твою цидульку,— гово­ рит Иван юноше. — Зря на столе оста­ вил. Складно. И, главное, все пра­ вильно... — Подожди, Иван! — Я подошел к окну и начал рассказывать ему все, что меня мучило. А он поддакивал, со всем соглашался, и я не мог понять: смеется он или говорит серьезно... Он сыпал свою скороговорку певучим тенорком горячо, будто искренне, без второго значения, но от этого ирония и насмешка делались только злее. Я рассвирепел. — Ты, друг, не серчай, на меня, — мягко рассыпал дробный смешок Иван. —Вильнул ведь ты с прямой дороги. — Я человек, а не железо. — А человек-то, пожалуй, покреп­ че железа. Не каждый, конечно... Мне стало как-то неловко перед сол­ датом, стыдно... И вдруг во всех комнатах вспыхнули электрические лампочки. Долго они ви­ сели, холодные, темные, запыленные, и вот снова горят весело и жарко. — Анна! Анна! Свет загорелся! — Гагарин так торжествовал, точно это он восстанавливал электростанцию. — Завтра же поезжай к ним! Играй, пока руки не отвалятся. К ним — вот куда по­ езжай! А ночью я проснулся и вижу — курит Иван. Заснул, опять проснулся, и опять Иван курит торопливо и жадно». Эта сцена—решающая в повести, она полнее, чем где-либо, раскрывает истин­ ный характер Ивана Гагарина. Люди на­ шей страны пережили величайшую тра­ гедию — нашествие гитлеровских ,пол- чищ. Но ничто не могло сломить Гагари­ ных, потому что за их спиной стояла правда нашего века. Образ Гагарина в творчестве И. Лаврова действительно но­ вый, и самое важное — не выдуманный, как камеронщица Люба. И думается, что именно на этом пути ждут писателя большие творческие успехи. Если повнимательнее присмотреться к тому, что сейчас делает И. Лавров, то выяснится, что он с'гремится к раскры­ тию таких обыкновенных людей, как Стеша Зверобоева или Иван Гагарин, людей прекрасной души, светлых помыс­ лов, большого дела. Однако воссоздают­ ся они писателем почему-то через вос­ приятие человека неустроенного, немно­ жко рафинированного. Естественно, что на Зверобоеву и Гагарина падает «свет» непрочного или недостаточно действен­ ного духовного мира лирического героя. В самом начале своего пути И. Лав­ ров «трезво» смотрел на сложные пери­ петии нашей жизни, подчас сатирически остро изобличал подлых людишек, ме­ щан, собственников. В некоторых пос­ ледних произведениях, как в повести «Мне кричат журавли» или в рассказе «Ревущая вода», писатель романтизиру­ ет своих героев, восхищается ими, «опь­ яняется» их красотой. Возможно и та­ кое их изображение. Однако при этом не следует забывать, что в самом харак­ тере советского человека органично со­ единены мечта и действительность, что он мечтатель-деятель, что, и взвиваясь в космические дали, он не отрывается от практики повседневных дел. И. Лавров уже создал несколько ин­ тересных образов. Светом нашей жизни пронизано лучшее в его творчестве. Именно поэтому перед ним стоит на сущная задача, к решению которой он только лишь подступил: крупно выпи­ сать героя нашего времени, первого строителя коммунизма на земле.