Сибирские огни, 1961, № 3

— А вы как в наши края? — Леонид спросил дружелюбно, стремясь разговориться с этим колючим человеком. — Поездом,— кратко бросил Гребенников и замолчал. Леонид решил было, что ничего больше не услышит от своего соседа, но тот после длинной паузы заговорил снова: — Поездом. Вот отдыхать еду. Сейчас к товарищу загляну, а вечером в дальний путь — на юг. Василий Семенович Дударев тревогу о моем здо­ ровье проявляет. Путевку дал, отпуск дал. — Так заботится? — со значением спросил Леонид, — А как же. Д а я и не отказывался. Делать все равно особенно не­ чего. От серьезного отстранен, а бумажки переписывать... Д а , впрочем, что я вам рассказываю.— Гребенников досадливо махнул рукой.— Были, а ничего не увидели. — Может, и увидел,— ответил. Леонид.— Некоторые думают, что в редакции всё решается сразу. У вас не сразу, и у нас не сразу. Гребенников с любопытством взглянул на Леонида. — Ну, давай вам бог, давай бог. А мне пора сходить... Придя в цех, в бригаду Руденко, Леонид застыл от удивления: Косте- рин стоял в кружке рабочих и беседовал с ними, как давний и близкий приятель. Те самые ребята, которые, несмотря на все старания, не находи­ ли , что сказать Леониду, теперь, перебивая друг друга, торопились всту­ пить в разговор. И главное — Осип Иванович ни о чем не расспрашивал, он участвовал в беседе наравне с другими. Спорили о кино. Особенно горячился Саша Урванцев, высокий худощавый парень с энергичным, немного злым лицом. Леонид знал, что он уже седьмой год учится без отрыва от производства, окончил вечернюю школу и поступил в институт. — Выкроишь эту пару часов для кино,— говорит он,— хочется по­ смотреть настоящее, а что показывают? Чудаков, разинь, недотеп, шпионов. — Нет, еще о профессорах любят писать,— вспоминает Руденко.— Какую пьесу ни пойдешь смотреть, там почти обязательно профессор есть. И еще художник или писатель. Ну, а уж про шпионов, само собой, про них больше всего. — Но ведь эти фильмы тоже нужны,— начал было Костерин.— Они же бдительность воспитывают. — Бдительность, это ,” конечно, воспитывают,— улыбнулся Петр Ивушкин — веселый, с подвижным, веснушчатым лицом паренек — бригадный рационализатор, как рекомендовали его Данилину.— Бдитель­ ность воспитывают. В особенности, если она одна такая книга или карти­ на. А вот когда они конвейером идут... У меня братишка — сидит, целы­ ми днями про шпионов читает. Я ему говорю — читай классиков. А он: «Нужна мне такая скучища, от твоих классиков мухи дохнут». Все дружно захохотали. — Так и заявляет? — спросил Руденко. — Так и заявляет.— Лукавый прищур предупреждает: «А самое смешное еще впереди».— Эти, говорит, твои классики только и умеют, что разводить мораль, как зарядят рассуждения разные страниц на два­ дцать. А тут смотри — на одной страничке трех человек укокошили, да еще, кроме того, автомобильная катастрофа. И без никаких моралей, без всяких рассусоливаний. Вновь раздался смех. — Ну Петька, он скажет. Не смеется только Урванцев.