Сибирские огни, 1961, № 3

за право называться коммунистической, мы теперь тоже можем смело соревно­ ваться за это высокое звание. Уло... Понятно? В конце дня приходит мастер Путилин. Узнав о нашем решении, он берет у Вити Подлипского протокол, долго и внимательно читает, потом говорит: — Я, ребята, не знаю как, можно ли так. Но я вот уже сколько время ра­ ботаю только с вами, с одной бригадой. Поэтому не знаю, как. Но я бы хотел, чтобы вы знали... вернее, дописали тут где-то в своих обязательствах, внизу... Не знаю, можно ли дописывать. Я же мастер, а не член бригады. Дописали бы, что я тоже берусь с сегодняшнего дня бороться за звание ударника коммунистиче­ ского труда. — Вот это да! Путилин твердо выдерживает наши взгляды и повторяет свое желание. На м:елком, с узеньким ртом, лице его нет и следа прежней рассеянности и болезнен­ ности. Перед нами человек собранной энергии и твердой воли. Его редкие, корот­ ко постриженные льняные волосы не прилизаны, как обычно, а торчат упрямым вихром. Совсем не тот Путилин, которого мы знали до этого! А может, мы плохо его знали? Может быть, за внешней вялостью, за оболочкой невыразительных ску­ чающих глаз всегда жила большая энергия, невидимая для непроницательного взгляда? Путилин зимой ходил в огромной, очень толстой кожаной самодельной шапке с опущенными ушами, из которой маленькое личико выглядывало, как из норы. А сняв шапку, он производил впечатление человека, у которого только что отняли то, с чем он родился и вырос. Путилин на стройке не первый год, пришел после окончания техникума, вначале работал топографом, здесь, на стройке, же­ нился, у него уже двое детей, и на девчат, хотя и очень хорошеньких, он смотрит так же, как на древних стариков, даже менее выразительно. Мотористка с бетон­ ного завода, привыкшая перед каждым кокетничать, перед Путилиным этого не делает и глядит на него сдержанно, даже враждебно. Уши у Путилина словно приутюжены. — Кто за? — Витя Подлипский неуверенно топчется на месте. — Да чего там! Вписать! — гудит Мокроусов. И все хором повторяют: — •Вписать! Мы не можем освоиться со своей новой ролью, с ролью участников комму­ нистического соревнования. Как теперь себя вести, как держать себя? То, что вы­ ражено в скупых строчках наших коммунистических обязательств, почти совсем не ориентирует. «Жить и работать по-коммунистически» — главный пункт. Работать по-коммунистически — это ясно: давать высокий процент и хорошее качество и, пожалуй, все. А вот жить по-коммунистически — это как? А не входит ли слово «работать» составной частью в слово «жить»? Ведь как можно жить по-коммунистически, не работая или работая с ленцой, недобросовестно? Жить по-коммунистически — это значит каждая секунда в твоей жизни должна быть образцом честности! Во всем. Всегда. На катере, быстро бегущем к правому берегу, Витя Подлипский, задумчиво сощурившись, глядит на дальние, перекатывающиеся в голубой дымке горы, на бесконечную голубизну над Енисеем и с чувством взволнованности, обычно не свойственным ему, замечает: — Какие горизонты! Это сказано таким тоном, с такой глубокой эмоцией, что я не пойму, к чему это относится: к тому ли, что мы видим над Енисеем, или к тому, о чем он думает. Должно быть, Витя думает и о своей девушке из далекой Карелии, и о том, как надо жить, и о том, какие горизонты открываются перед нами. — Да, горизонты широкие,— говорю я, и Витя поворачивается, испытующе смотрит на меня: он догадался, что мои мысли сродни его мыслям, что я так же, как он, взволнован. Темно-зеленый Енисей тяжело ударяет о борт, вынося нас на быстрину. 1 1 . «Сибирские огни» № 3.