Сибирские огни, 1961, № 3

высшей математики. Сижу за столом и не могу собраться с мыслями, все от­ влекает. Ненавижу тебя, понимаешь, ты отвлекаешь меня. Смотрю в зеркало — под глазами синие круги, резко обозначились скулы. Без дела нет меня, а значит, не нужна и ты мне. Никто мне не нужен! Ненавижу! Впрочем, это чувство уже прошло. Оно было два часа назад. А теперь за­ дача решена, и я с усмешкой вспоминаю о своем негодовании на тебя и на всех. 14. V. 10 часов вечера. Смотрю в окно. На улице уже темно. Как быстро убе­ гает день. От сознания этого вдруг по сердцу пробегает холодок грусти. Почему грусть? Внезапно ловлю себя на том, что я в это время подсознательно думал о тебе. Как молниеносно работает мысль (она уже успела за какую-то долю се­ кунды обежать весь наш с тобой будущий путь и вернуться с печальными подсче­ тами: убежал день, значит, ближе осень, за ней зима, там следующий год, так год за годом... Миновал день — значит, меньше свиданий с тобой). Оттого и холо­ док грусти пролетел по сердцу. 16. V. 10—50 утра. Что такое? Где прорвалось небо? Откуда такие волшебные звуки? Из какого мира? Песня в два голоса, один близкий, сильный, нарастающий, другой — далекий, затихающий, как бы являющийся эхом первого. Слова песни непонятные и летят одни звуки, летят плавно, какими-то пучками, то умирая, то оживая, то снова умирая эхом в непостижимой дали. Чего больше вызывают эти звуки: грусти, тоски, восторга, умиления? Все вместе. Голубой купол неба. С одной стороны зеленые волны Саян, с другой — бес­ предельная степь, залитая солнцем, бегут по этой степи белокрышие деревеньки. И эти звуки, вырывающиеся из совсем маленького репродуктора, приткнуто­ го на кривом высоком столбе... Часто ли ты задумываешься над тем, что роль человека во вселенной — ук­ рашать вселенную? А как много таких, которые не только не стремятся делать, а даже никогда не задумываются над этим. А потребляют все, как должное, нечто само собой разумеющееся, естественное. Как я бесконечно благодарен тому композитору, создавшему эти бесконечно глубокие звуки! Высокое небо, бесконечная степь, горы, переливающиеся нечело­ вечески наземные звуки. Какая бесподобная гармония! 18. V. 2 —50 дня. Я не знаю: уверена ли ты в том, что я тебе буду всегда ве­ рен? Если не уверена, нам не нужно быть вместе. Да, не нужно. Точно это же са­ мое я скажу и сделаю, если не буду в тебе уверен. Хоть и больно, но здесь нужно быть беспощадным. Беспощадность — в самых дорогих чувствах! Иначе чувства эти не будут дорогие, иначе тебя можно заменить другой, другую третьей и так далее, так же, как и ты — меня заменить вторым, второго третьим и т. д. Не от­ сюда ли равнодушие в семьях, полное безразличие друг к другу супругов? Однаж­ ды появившееся недоверие покрыло накипью все хорошее, все нежное в их отно­ шениях, и теперь ему все равно, куда она идет, что с ней будет, чем она занима­ ется, так же, совершенно не волнуют ее его дела и поступки. Лучше беспощадность и острая боль, чем это». Странные, удивительные записи, не правда ли? Мне захотелось поспорить с Женькой по отдельным из них, но, зная Женькин характер, я тотчас представил, как он ответит: — А, дохлое дело! Довольно базарить. Представил это и не пошел спорить. Первое собрание профгруппы Придя на работу, мы читаем на скале объявление, написанное известью: «Се­ годня после четырех собрание профгруппы. Повестка дня — вопрос об организа­