Сибирские огни, 1961, № 3

наю ее той, безвольной и обмякшей, какой знал весной, когда ходила она к нам в общежитие, сравнил — и ничего общего. Сейчас она моложе, изящнее, хотя сильно похудела. — А я вам не говорила, что я когда-то на курсах шоферов занималась. А тут пригодилось. С левой стороны близко подступает Енисей, выгибаясь дугой. Дорога круто шарахается на взгорье. Впереди, поблескивая шипами гусениц, ползет трактор. Лида вся подтягивается, подается вперед, пальцы ее рук нервно перебирают ба­ ранку. Когда громыхающий и лязгающий трактор остается позади, Лида при­ знается: — А вот к обгону еще никак не привыкну. Все кажется, вот сейчас задену, сейчас задену бортом. На повороте стоит женщина в белом плаще. Она поднимает руку, и ладонь ее, попавшая в луч солнца, вспыхивает розовым пламенем. Лида резко тормозит, напирая грудью на баранку. Женщина, распахнув дверцу, говорит таким тоном, будто меня в кабине совсем нет: — Повернешь назад, на бетонный, возьмешь бетон и доставишь в «Граж- данстрой». Потом уж поедешь в «Дорстрой». Давай. Женщина оказалась диспетчером. Лида виновато смотрит на меня, об­ локотившись на руль. — Что ж, пока,— я выпрыгиваю из кабины, сожалея, что не удалось пого­ ворить с Лидой.— До другого раза. Тогда уж до дому подвезешь. Лида, эта скромная девушка из-под Сталинграда, судьба которой меня очень волновала, вошла в коллектив строителей равным его членом и встала не где-то в тылу, а в передних рядах. Я думал: найдешь ли ты, Лида, правильную, надеж­ ную тропку в жизни после того, как жизнь тебя крепко тряхнула на своих нелас­ ковых волнах? А ты не спасовала, выстояла и нашла себе дорогу — прямую, ши­ рокую и уходящую, как эта вот, в гору. И уж если выстояла, не спасовала в глав­ ном, то выстоишь и в остальном. Ш енька продолж ает выдумывать Я лежу на траве в тени, подложив руки под затылок, и смотрю в беспре­ дельную вышину. Нет, облака не остановились, они движутся, и движутся как-то вверх, удаляясь все дальше от земли. Кажется, шевельни руками и ногами — и ты полетишь туда, к облакам, в небо. В жаркие дни мы перекуры удлиняем до получаса. Делаем их через каждые два часа. Как хороши эти перекуры! Я в тысячный раз убеждаюсь: если хочешь получить истинное удовольствие от отдыха — работай во всю силу, не жалея энергии. И только когда почувствуешь, что для очередного движения уже недоста­ нет сил — отдыхай. Тогда особенно упоительно пахнут земля и трава на ней, ко­ торой ты коснешься щеками! Тогда удивительно журчит, струясь между камней, родник; и гулко отдается у горизонта удар кувалды на строящемся железнодо­ рожном мосту! Тогда необыкновенно легки твои мысли и мир становится по-осо­ бенному близким и понятным, и ты, утопая взглядом в беспредельной голубизне неба, почувствуешь себя летящим над бесконечно родной планетой! Тогда... Впрочем, всякий раз тобой овладевают разные чувства, и ты по-новому ощущаешь окружающее, самого себя, да, да, самого себя. Нагие скалы дышат зноем, но прохладный ветерок, ютящийся в тени под елками, отгоняет его. — Вы как думаете, у нас в бригаде все в порядке? — слышу я Женькин голос.— А? Профорг, как ты, в первую очередь, соображаешь? — А что? Прогулов нет, процент... процент большой,— неуверенно тянет Витя Подлипский. — Газеты читаем,— выручает комсорг Федя Козлов.