Сибирские огни, 1961, № 3

— Он у нас в бригаде был, и все мы его знаем хорошо. То, что он прежде судился трижды и дважды освобождался досрочно по амнистии, это тоже знаем хорошо. Знаем и то, что он поведением не блестел, и многое другое знаем. Это хо­ рошо, что мы все знаем. И хотя признание это самое чистосердечное и раскаяние надо учитывать, но я так считаю: раз заворовался, надо судить и на поруки, ко­ нечно, не брать. Вот и все у меня. — Еще какие будут предложения? — встает Иванников. Все молчат. Иванников ждет, потом обращается к милиционеру: — Вы извините, товарищ милиционер, но других предложений нет, значит коллектив не берет на поруки. Милиционер теряется, почему-то говорит «спасибо» и уводит арестованного. Я поражен. Вот это здорово! Милиция, сама милиция, которую хулиганы и разные нечистоплотные на руку боятся, как огня, эта милиция прощает, а коллек­ тив — нет. Каков урок, а! Помар Сегодня я наконец-то снова в Дивногорске — лосле двухмесячного скитания по палаткам. Коля Волков встретил меня ширянием в бока и криками «о-го-го!» Мы сидим и ужинаем по-семейному. На столе чайник, консервная банка, с верхом наполненная рафинадом, и брусок сливочного масла. Мажем хлеб и до предела раздуваем щеки. За окном гаснут краски заката, на горе уже не различишь деревьев, и лишь самый гребень горы еще ярко-рыжий. Какая-то бесконечная симфония, лившаяся из динамика, вдруг прерывается, и уши режет тревожный голос: — Внимание! Внимание! С южной стороны к специальным складам движет­ ся пожар! Внимание! Внимание! С южной стороны к специальным складам движет­ ся пожар! Товарищи строители, комсомольцы, молодежь! Немедленно берите то­ поры, лопаты и идите тушить пожар! На наши склады! Но ведь там сотни, а может быть, тысячи тонн аммонита. — Товарищи строители, комсомольцы, молодежь!.. У нас в общежитии нет ни лопат, ни топоров, но мы все равно летим туда, откуда наносит дымом. Впереди, втянув голову в плечи, несется кто-то высокий и быстрый. Он таранит кустарник, ветви за его спиной распрямляются и больно, как бичи, ударяют меня по лицу. Рядом со мной тяжело дышит Коля. Я неожиданно теряю спину того, кто впереди. Куда-то исчезают стволы де­ ревьев. Я налетаю на что-то твердое и, отскочив мячом, сажусь, ошалелый. Вокруг непроглядный дым. Топот и треск сучьев несутся со всех сторон. — Сюда, братва, давай сюда! К логу! — орет кто-то у меня над самым ухом. Я вскакиваю и, чтобы еще раз не шарахнуться о дерево, вытягиваю перед со­ бой руки, бегу за другими. — Братва! К логу! К логу! , «Почему к логу?» — колотится в голове. В глаза врывается изжелта-розовый вихрь, беснующийся от земли до неба. Ноги пошли куда-то вниз и голова стала трястись, как привязанная. Смекаю: спускаюсь в лог. Огонь дошел до опушки и, остервенело мечась, тщетно старается перекинуться через пятидесятиметровый распадок. Так вот почему к логу! Здесь легче задержать пожар. Жадные желтые язычки быстро мчатся по сухой траве. — Валите землей! Копайте канаву! — Палками бейте! •— Заходите шеренгой. Я вижу лишь ноги, сотни ног, тыкающиеся в землю лопаты, все остальное ушло в дым.