Сибирские огни, 1961, № 3

И сам краснеет от чрезмерной серьезности. Дисциплина есть дисциплина. Все лезут в воду и, вмиг покрывшись синими пупырышками, плюхаются и ждут, когда же, наконец, накупается и вылезет Шура. Ну и придумала! А кто еще на что горазд? Так, глядишь, кому-нибудь придет в голову пры- тать вон с той горы в ущелье, и все за ним прыгай в силу дурацкой дисциплины. Нет, кажется, несерьезно мы придумали. А Шура по-рыбьи легко скользит, рассекая грудью воду, и предлагает до­ гнать ее. Быстрый Енисей на глазах меняет окраску, в зависимости от яркости солн­ ца, то скрывающегося за плотной тучкой, то проплывающего за тонкой кисеей •белого облака, то льющего свои лучи с чистой голубизны неба; он то густо-зеле­ ный, то грязно-бурый, то матовый, то по-молодому зеленый, как ранний лист на две. А мне приходит на ум, что сегодня, когда шли в лес, мы с Шурой немного •отстали от компании. Шура рвала цветы и недоумевала, почему этого не делаю я. Я сказал со скрытой шутливостью, что, когда она со мной, мне не хочется ника­ ких цветов. Шура резко повернулась, очень внимательно посмотрела на меня и ■бросила букет. — Зачем? — спросил я. — Я тоже не хочу цветов, — серьезно ответила Шура. О том , о сем 28. V. Комиссия приняла склады. Значит, с Женьки штаны снимать не ста­ нут. Мы, положив на плечи топоры, пилы, ломы, лопаты, отошли в сторону и, •прежде чем покидать объект, остановились, смотрим. Груртно. Будто навсегда, навеки, оставляешь тут не только свой труд, а ча­ стицу самого себя. 29. V. Сегодня, когда мы после работы проходили мимо конторы, навстречу выбежал Юрий Константинович Севенард. — Давайте в контору! Все, все, всей бригадой. В конторе — битком народу. Мы останавливаемся у порога и стараемся по­ нять, в чем дело. Перед столом у окна сидит милиционер, а рядом с ним белобры­ сый губастый мужик с большой бурой бородавкой на щеке. Все почему-то смот­ рят на этого мужика, вид у которого не из важных. Где я видел его? Уж больно знакомая физиономия с очень неправильными чертами: мягкий старушечий нос с утолщением на конце, огромные синие глазницы и непомерно маленькие бесцвет­ ные глаза. Да это же тот, который однажды, еще зимой, хвалился своими побе­ дами у женщин и в столовой с артистической ловкостью отплясывал, изображая «зэка» на трамвайной остановке. — Так возьмем или нет? Как, товарищи? — спрашивает, поднимаясь из-за ■стола, председатель постройкома Иванников, и видно, что вопрос этот он задает уже не впервые. Все молчат, переминаются. Милиционер оглядывается, а бородавчатый косит глазом, потом склоняет ниже голову. — Что брать? — спрашиваю я у соседа. — Да вон его. Милиция на поруки предлагает взять. Заворовался парень. Часы у ребят в общежитии спер. — Товарищи, учитывая его чистосердечное признание... Часы он вернул и покаялся,— волнуясь, говорит милиционер.— Учитывая все это, можно и не «удить. — Так как? — опять обращается Иванников, опершись руками о стол. — Позвольте, я скажу,— протискивается вперед остроносый узколицый па­ рень в брезентовой спецовке, какие носят кессонщики. — Давай,— разрешает Иванников и, облегченно вздохнув, садится.