Сибирские огни, 1961, № 3

После Женькиного предложения разговор резко оборвался. Все задвигались на бревнах, потом сразу несколько голосов выдохнули: — Давай! А ты, Толя, — указали на меня, — бери карандаш и сейчас же составляй вызов через газету. — Да порезоннее,— добавил Женька,—и похудожественнее. Слепой дотдь Я ровняю гравийный пол в еше недостроенном складе. Надо мной ставят стропила. Я то и дело озираюсь: как бы ненароком не хлопнули мне на голову топор или еще какой увесистый предмет. На противоположных углах стены сидят, похожие чем-то на кукушек в своих сереньких кепочках, низко натянутых на глаза, Леха и Алеха и, не торопясь, вы­ рубают пазы. Их не то перевели к нам из какой-то бригады, не то они сами пере­ шли. Знаю я только, что оба из Брянска и неразлучные приятели. Когда они по­ явились у нас, Женька заглянул каждому в глаза, почему-то усмехнулся и ска­ зал: — Понятно. И ставить их на объекте стал только порознь и каждого рядом с кем-нибудь из самых шустрых. — Так меньше сачковать будут, — подмигнул он после. И мы заметили, что чем-чем, а уж энтузиазмом в работе эти парни не заражены. Леха и Алеха всех называют голубками. Они работают и косятся по сторонам: не садятся ли другие перекуривать? Витя Подлипский любит с ними сыграть шутку: скинет с себя рубаху, май­ ку, поплюет на ладони, встанет позади кого-нибудь из них и пошел швырять ло­ патой гравий, производя планировку .площадки под склад. Да так и швыряет ча­ са полтора без передышки. — Давай, давай! Не отставать! — покрикивает, и так упарит парня, что тот и языком не ворочает. Леха и Алеха любят ходить по вечерам- сватами. Они уже не одного парня из общежития поженили и теперь пристают к Щербине: — Пойдем. Там бухгалтерша есть. Секцию одна занимает. Что тебе жить в общежитии? А Щербина чего-то крутит: и хочется, и не решается. Впрочем, забавные эти парни, Леха и Алеха. — Як же ты ставишь? — Что, криво? — Да дывись ты. — Это проект такой. Его, это точно, баба какая-нибудь составляла. Вы все знаете восьмиквартирные дома? Тоже баба проект составляла. Кто умрет, гроб не вытащишь — так устроено. — А фронтон будем делать? — Как же. Фронтон, что брови у человека — красоту придают. Белыми жирными ломтями шлепается щепа. Стучат топоры. Скрежещет по гравию лопата. Щербина размахивается во все плечо, острое лезвие его топора молнией сверкает на темно-синей туче, удар получается глухим и резким, а в горах отдает- ся двойным эхом. Подлипский оседлал верхнее бревно стены и, сгорбившись, рубит, часто поднимая топор не выше плеча. На розовом лице его хорошо заметны полос­ ки пота. Широколицый красивый татарин Таипов рубит расчетливо, не торопясь. Это его однажды похвалили в многотиражке, как лучшего плотника, и он с неделю возмущался: