Сибирские огни, 1961, № 3

тельной отделки ковер? Как все красиво, как все с тонкостью и вкусом отделано- в природе! Отдыхая, я разбираю мох и каждую елочку рассматриваю вновь и вновь с глубоким восхищением. Вниз, вверх. Вниз, вверх... А от сучков очищена совсем крохотная площадь. Как мало значит труд одного-двух рабочих! И как всепобеждающ он, когда соеди­ няются миллионы! * * * Приятно сознавать, что ты рабочий человек. Усталый, вечером бреду к ру­ чью умыться, и на душе глубокое удовлетворение от хорошо прожитого дня. Нагибаешься над ручьем, охлюпываешься по пояс, и студеная горная во­ да тоненькими звенящими струйками сбегает с плеч и снова — в ручей. Я становлюсь ватным начальником Я — звеньевой. В моем звене четверо: Федя Козлов, Володя Сиротинин, Во­ лодя Малкин и Павел Фуражнин. Мы трелюем лес. Сиротинин с подчеркнутой серьезностью говорит: — Если такими темпами пойдешь и дальше, то из тебя большой толк выйдет. — Ну уж, — отмахиваюсь я со смехом. — А что, законно. Ты сколько на стройке? Пятый месяц? Ну вот, а уже звеньевой. Еще через полгода — бригадир, еще через полгода — мастер, еще, ну, пусть через год — прораб, а там еще пусть через два года самим Бочкиным ста­ нешь. Видал! В мои обязанности входит сидеть в грохочущей, пропахшей соляркой кабине- трелевочного трактора, когда он идет, и быстро выскакивать, когда трактор раз­ вернется и остановится у штабеля, и расчекеровывать воз. Здесь, среди тайги, где воздух кажется загустевшим от обилия кислорода, где вода в горных потоках просматривается насквозь на любой глубине, где в твою душу вливается убаюки­ вающий сознание и нервы покой, присутствие грохочущей пахнущей газом маши­ ны действует раздражающе, даже как-то оскорбительно. Машина, сильная, умная машина пришла затем, чтобы помочь нам. То, что мы сделали бы звеном за день, она делает за двадцать минут. Вон какие воза во­ лочит! Спасибо ей, машине. Спасибо тем, кто создал ее. Машина создана для уве­ личения материальных богатств. Но увеличивай материальные богатства не в ущерб тому, от чего человек хотя и не становится сытым, но становится красивым, сильным духом. В ближайшие годы нам надо самым решительным образом изба­ виться от тех лязганий, грохотов и газов, что неизменно связаны с машинами. Пусть машина не являет кричащее противоречие красоте земли, а дополняет ее, эту неповторимую, извечную красоту. Коротко о членах моего звена. В о л о д я Ма л к и н . Мы думали, что он татарин, а он русский, сибиряк.. Кто бы что ни рассказывал, он обязательно становится вполоборота и перебивает: — Ой, фантазия! . Малкин совсем мальчишка, гибкий, костлявый. Он окончил какое-то училище- и две весны водил в совхозе трактор. — Дай мне руль, дай,— лезет он к Зорину, нервному тридцатилетнему трактористу. — Отойди,— отталкивает Зорин.— Молоко на губах. Малкин не сердится, узкие глаза его делаются еще уже от расползшейся по- крупному лицу улыбки. — Ой, фантазия! — восклицает он. Малкин по утрам, до рассвета, уходит с переломкой в горы и возвращается к завтраку пустым, тогда как его напарник Витя Подлипский, расторопный весе­ лый парень с круглым обветренным лицом, приносит с охоты то глухаря, то ряб­