Сибирские огни, 1961, № 3

— Грозился аглицкого мудреца посрамить, а сам удрал,— говорили рабо­ чие.— Придется, видно, без хозяина хозяйствовать. Рабочие остались в Абазе. Остались и начали сами управлять заводом. Сооб­ ща. Коммуной. Вырученные за металл деньги делили поровну между всеми чле­ нами коммуны. Первой коммуны на сибирской земле. Глухая тайга обступала Абазу. И все же слух о необычайной артели разошел­ ся по Сибири, обежал Россию, перехлестнулся через пограничные рубежи. Достиг он и ушей наследников уральского заводчика (сам Пермикин к тому времени умер).; — Как? Рабочие завладели нашей собственностью? Эти безграмотные ско­ ты? Запретить! Разогнать! Пусть лучше сгниет!.. Завод был прикрыт. Погасла домна. Заглохла Абаза на долгие годы. Русские лекари в старину именовали истории болезней «скорбными листами». Так вот, если составить «скорбный лист» сибирского железоделательного произ­ водства, мы увидим, что, подобно Абазе, загорались было, а потом бесславно гасли и другие домны на сибирской земле. Даже в момент своего наивысшего рас­ цвета — в 1898 году — вся сибирская железоделательная промышленность была представлена лишь четырьмя заводиками. После 1898 года наступил спад, а через двенадцать лет все сибирские заво­ дики прекратили свое существование. В качестве одного из объяснений краха металлургического производства в Сибири выдвигался тот довод, что недра здешние бедны железной рудой. Академик Ферсман, на основании многолетнего изучения земных недр, при­ шел к выводу, что если все имеющееся в земле железо собрать вместе, оно со­ ставит — ни много, ни мало — одну двадцать пятую часть нашей планеты. Кроме того, железо содержится, в той или иной пропорции, более чем в 300 различных минералах. В базальте, например, запасы которого на земле неисчер­ паемы, скрыто около 15 процентов железа. А если бы к тому же был найден способ улавливать метеоритное железо, беспрерывно выпадающее на поверхность земли в виде мельчайших частичек, то к имеющимся запасам ежедневно добавлялось бы еще по 20 тонн первосортного металла. Одним словом, железный голод не угрожает человеку, вся беда лишь в том, что на пути к железу стоят пресловутые «если» — если найти, если собрать, если уловить... В свое время Ломоносов писал: «По многим доказательствам заключаю, что в северных земных недрах про­ странно и богато царствует натура и искать оных сокровищ некому. А металлы и минералы сами на двор не придут. Они требуют глаз и рук в своих поисках». Но о каких глазах и руках можно было говорить, если на всю Россию в 1913 году насчитывалось... 150 геологов? Даже и сейчас, когда их более 65 тысяч, не хватает ни рук, ни глаз, и каждое лето геологам добровольно помогают десятки тысяч охотников, туристов, студентов, школьников. Не сразу, не вдруг открыла Сибирь свои подземные кладовые В 1926 году академик Обручев подсчитал, что запасы железных руд в районах, расположенных восточнее Урала, не превышают 150 миллионов тонн. Если учесть, что сейчас ме­ таллургические предприятия страны лишь за один год потребляют около 100 мил­ лионов тонн железной руды, то станет ясным: 150 миллионов тонн, да к тому же еще разбросанных в разных местах — это был не тот фундамент, на котором мож­ но бы возвести домны для производства сибирского чугуна. Вот почему, когда 7 декабря 1932 года строители Кузнецкого металлургиче­ ского завода-рапортовали стране, что... «угольно-металлургическая база на востоке страны перестала быть идеей. Она стала фактом»,— этот факт содержал в себе весьма существенное обстоятельство: рудный двор Кузнецкого комоината распола­ гался за две тысячи километров от него — у подножья горы Магнитной. Дорого — возить руду за две тысячи километров. Нельзя ли найти поближе?