Сибирские огни, 1961, № 2

Я рад был заполучить этот живой человеческий документ, полный горышх откровений, отчаяния, растерянности. Но в ту минуту, признаюсь, испытал не­ приятное чувство... Саша не хуже меня понимала, что ее подруга не одна в своем роде, многие молодые специалисты не сразу и не просто определяются в жизни. Я хотел было сказать ей все это, объяснить. Не ради любопытства, а для большого обществен­ ного дела понадобилось мне письмо. Но она так легко отдала его, что я невольно насторожился. Показались на мгновение рисовкой все ее слова: очень уж преуспе­ вающей могла предстать она из собственных рассказов. Я спросил Сашу, как же она ответила на письмо. — Видите ли, у моей подруги трудный характер... Она хороший, честный че­ ловек, и мечтать любит, но она замкнута, и люди долго не замечают ее хороших качеств. К тому же она пассивна, вообще пассивна в жизни. Она, например, счи­ тает, что люди сами должны понять ее и заметить все ее достоинства, а если это­ го не происходит — затаивает обиду. — Саша улыбнулась: — Маша, конечно, чудачка, говорит, хотя бы годик подождали. Но кто же будет ждать? Жизнь не ждет!.. В общем, я так ей написала, то, чего тебе не дал институт, дадут люди, с которыми работаешь. — Мы хотя и были с Машей подруги, но, в сущности, мы — очень разные. Маша часто говорила, иногда шутя, иногда серьезно, будто я че­ ловек примитивный, везде нахожу свое место, потому что запросы у меня неболь­ шие. А я сердилась, не знала, как ответить. Я и вправду везде чувствую себя хо­ рошо... Давно я это знала, да откуда оно, чувство такое — долго понять не могла, и возразить ей не умела. Теперь-то я понимаю, в чем тут дело... — И в чем же дело оказалось? •— Знаете , она и сейчас осуждает меня за то, что я за шофера замуж вы­ шла, здесь уже, в совхозе. — Почему осуждает? — Видите ли, у меня высшее образование, и он вроде бы ниже меня по раз­ витию... Ох, да что там говорить! Не понять ей, потому что... она человек пассив­ ный, и все дело в пассивной ее позиции. Вы понимаете? — Пока нет. — Помните, в письме она про дерзание пишет — «Это далеко от жизни!» Другой, может, и не возражал бы дерзать, но ему для дерзания особые условия нужны! Вот ведь что получается. А если человек активно относится к жизни... — Понимаю1 — сказал я. — Хотя бы мужа моего возьмите, он же учится, и разве я не нужна ему?.. — Мне рассказывали, что вы тут кружок самодеятельности организовали и первое место заняли , — начал я, но она резко перебила: — Кружок! Никого сейчас в деревне кружком не удивишь. Это надо по­ нять!.. Студенты сельскохозяйственных институтов — в основном, выходцы из так называемой провинции, из районов. Прикоснувшись в городе к настоящей большой культуре, мы научились ценить ее и, пока жили в городе, старались как можно чаще посещать театры, лекции, концерты. Делали все это сознательно. Мы понимали, что понесем культуру в- массы, что все новое для нас станет новым и для людей, среди которых мы будем работать. Но получается иногда так... — Она умолкла на секунду. — Слышите, пляшут? У нас клуба нет. Пока что в кол­ хозах и совхозах культурная работа ведется только в центральных поселках. А когда нет возможности передать другим все накопленное тобой, когда нет ни вре­ мени, ни условий, ни умения, то благие порывы у некоторых быстро глохнут... — Вот поэтому я и говорю: сельский интеллигент должен быть энергичным человеком! Конечно, у меня сейчас нет многого из того, что было в студенческие годы. Но ведь есть другое, более важное, что делает человека счастливым. Как было со мной?.. Я вдруг по отношению людей ко мне почувствовала — получается у меня работа, нужна я людям, нужна. Это, знаете, такое, ради чего можно пожерт­ вовать многим. Помню, в первый раз услышала о себе. Один спрашивает: «Сашу