Сибирские огни, 1961, № 2

нарушится, дело обнаружит. Во-вторых,— понимаете, как получилось у меня? Люди увидели, что я стараюсь, люблю свою работу, и стали помогать. Так что недостаток опыта — по-моему, не самое трудное для молодого специалиста. — А что труднее? — Я же говорила: одно дело институтские положения, по существу, вообще, очень правильные, другое дело — возможности хозяйства. Одни вопросы не ре­ шаются, может быть, потому, что их считают незначительными, другие — по­ тому, что до них очередь не дошла, к решению третьих — люди не подготовлены, а четвертые — еще в государственном масштабе не решены. А в целом набирает­ ся много. К примеру, надо проводить весенний обогрев семян, а брезентов нет. Надо вносить по 20 тонн навоза на гектар, навоз есть, но работа эта не механизи­ рована, людей у нас не хватает. Получается, что теория с практикой вразрез идут. Иной раз так бывает: режь управляющего, кричи «караул» — он ничего не может сделать. Я же это понимаю. Первое время часто отчаивалась, все во мне возмущалось, а теперь смотрю по-другому. Надо приспосабливаться к условиям конкретного производства и исходить из его возможностей... — Скажите, Саша, вы довольны тем, что за год сделали? — спросил я. — А что я сделала? Я рассмеялся. Она смотрела удивленно: — Что же вы смеетесь?.. Только сейчас, после года работы, я стала чув­ ствовать, как начинаю кое-что вкладывать в наше хозяйство, какие-то крохи. А мыслей, планов, конечно, у меня много! И если я не сделаю то, что должна сде­ лать уже в будущем году, — сама себе признаюсь: агроном из меня не выйдет, ■— А что вы должны сделать в будущем году? ■— Самое главное, изменить характер, быть более твердой,— и уточнила,— не к рабочим, а по отношению к начальству. Не удивляйтесь, тут все про­ сто. Я поняла, что руководители хозяйств при решении агрономических вопросов иногда могут руководствоваться какими-то другими, не агрономическими, сообра­ жениями. И это чаще всего оказывается во вред делу. Вот весной был случай. К 12 мая остался у нас незасеянным участок зяби. Пошли дожди. Участок не вылу­ щен. Я решила переждать дождь. Получаю телефонограмму от директора: не­ медленно сеять. Я не сею. Приехал секретарь парторганизации. Не сею. Секре­ тарь уехал и приехал вместе с директором, и насели вдвоем. В общем, сдалась ... Засеяли по необработанному полю, а через месяц сорняки начали душить хлеб. Приезжают секретарь райкома, комиссия из области, и все — на меня: «Что вы наделали! Вы агроном! Как вы это допустили?» А директор стоит рядом и мол­ чит. Тогда-то я и поняла, что такое агроном. Ведь он знает, чего не знают дру­ гие, лучше понимает, при каких условиях будет обеспечен наивысший урожай. Агроном должен всегда оставаться агрономом. — Но все-таки скажите, что же вам удалось сделать за год. О тех крохах, как вы их называете, расскажите. — Что ж, работала я, была исполнителем, следила, чтобы все было под­ готовлено к севу, к уборке, чтобы все работы прошли хорошо. Летом в течение месяца заменяла управляющего. Наше отделение шло впереди, урожаи тоже по­ выше, чем в других отделениях ,— мы по 18 центнеров собрали. Но работа моя не была творческой, ничего своего я еще не внесла, это у меня пока впереди... Саша стала рассказывать о своих планах, о большой, тщательно продуман­ ной программе борьбы за подъем культуры земледелия, за высокие урожаи. Она побывала в некоторых передовых хозяйствах области, за зиму еще собирается кое-где побывать. Ей хочется собрать все лучшее в приемах и способах обработ­ ки почвы, возделывания растений, все, что в аналогичных условиях оправдало се­ бя, что проверено жизнью. Ну, и, конечно, опыты! Конечно, в производственных условиях. Сравнивать, проверять, отбирать! Я спросил ее о переписке с подругой и попросил показать письма. Она согла­ силась, поставив одно условие: фамилия подруги не должна упоминаться в очер­ ке. И тотчас сбегала за письмом.