Сибирские огни, 1961, № 2

А может быть, всему причиной вино? Костерин не забывал подливать его. Бутылка теперь уже почти пуста. — Ну, чего вам не хватает для того, чтобы писать? — не унимается Вера. Костерин молчит, теребя белоснежную салфетку. Сейчас он не смот­ рит на девушку, изменив даже своей постоянной вежливости. А в ее темных больших глазах плещется досада. Леонид понимает: Вера досадует на эту грустную беспомощность, замеченную ею, очевид­ но, не сегодня. — Если Петяриков тазы чистит, так тому есть причина,— говорит она.— А вы?.. — Как «тазы чистит»? — спрашивает Леонид. Вера объясняет. Идиома эта, по журналистским преданиям, вышла из «Литературной газеты». Всякая черновая работа требует усидчивости, кропотливости. Литературный труд к тому же — и колоссального напря­ жения. Способных литераторов нередко выдвигают на руководящую рабо­ ту в газете. Сначала такой литератор то и дело посматривает на свои ру­ кописи, каждую свободную минуту возвращается к ним. Но со временем люди нестойкого характера сдаются, ведь руководить куда легче, чем писать. Они уже не выкраивают часы для работы над ру­ кописью, наоборот, придумывают порой даже не нужные организацион­ ные дела. Так именно случилось с одним из заместителей редактора «Лите­ ратурной газеты». Однажды ему нужно было написать передовую. Он не­ прилично долго откладывал это под разными предлогами. Наконец, жена привезла его на дачу, усадила в кабинете, обещала оберегать от телефон­ ных звонков, посетителей, от всего мира — только пиши. Через некоторое время заглянула в кабинет. Супруга там не было. Обошла все комнаты, вышла во двор. Заместитель редактора старательно прочищал песочком медный таз. «— Вышел, понимаешь, на минутку. Смотрю, таз валяется. Нечище­ ный, медь даже позеленела. Вот я и взялся. Вещь нужная, не пропадать же ей». — Ну, а почему «чистит тазы» Петяриков? — спрашивает Леонид. — Старая история, еще тридцать седьмого года,— отвечает Осип Ива­ нович.— Оклеветал его один мерзавец. Некий Чечулкин. — Он же внук и наследник сибирского миллионера,— вставляет Вера. — Петяриков? — смеется Леонид. — А это действительно так,— серьезно говорит Осип Иванович.— Он из крестьянской семьи. Ну, так называемых поселенцев. Кто-то из праде­ дов выслан в Сибирь на вечное поселение. Дед Николай Корнеич отличал­ ся непомерной физической силой и такой же ленью. Мне здесь рассказы­ вали про одного такого: лень коня запрягать — на себе воз везет. Кресть­ янская работа осточертела деду, ушел из села. Сначала пополз слух, что Николка-поселенец умер в тайге не то от цинги, не то от лихорадки. Через два года откуда-то новый слух — видали живым и здоровым, только оброс дремучей бородой, грязен, оборван. — Товарищ,— обратился Костерин к пробегавшей мимо столика офи­ циантке.— Нельзя у вас попросить коробку спичек?.. — Что же дальше? — нетерпеливо спросил Леонид. — Дальше... на девятый год после своего бегства появился в родных местах. Богатейший барин. Родственных или земляческих чувств не про­ являл. С женой не сошелся, но сына Игнатия определил учиться. Богатство росло. Кроме приисков, появились пароходы, магазины. Где-то в Минусинских степях бродят косяки коней, уже поговаривают, что Николку-поселенца побаивается сам енисейский губернатор и даже