Сибирские огни, 1961, № 2

го это? Она вспоминает его очерк. Сильно все-таки прозвучал этот «Труд­ ный хлеб». А вот она своей статьи так и не написала. Вспоминает спор в секретариате. Она смутно думала о том, что он тогда так горячо высказал вслух... Осип Иванович между тем заказал ужин, предложил выпить бутыл­ ку сухого вина. — За что же? За ваш новый очерк. Вера горячо поддерживает этот тост. — Да, чуть не забыла,— говорит она.— Один собкор прислал очень сильный очерк. Мне редактор давал прочесть. — Это Бушуев. Чудный очерк,— подтверждает Осип Иванович.— Называется «Змеиногорский тракт». Написан емко. По тракту везут груз, едут люди. И становится ясно, чем живет край. — Ну, а как у вас получается? — спрашивает Вера. Леонид медлит с ответом. — Получится. Если приложить усилия, всегда получится,— уверяет Костерин. — У вас никогда не было осечки? — с любопытством спрашивает Леонид. Осип Иванович отвечает не сразу. — Дайте припомнить, была однажды. Сейчас я вам расскажу. Леонид давно заметил, что журналисты часто передают друг другу различные истории. Новой для него была сама их манера. Леониду дово­ дилось слышать рассказы, преследующие какую-то определенную цель — облегчить душу, заинтересовать чем-либо, просто похвастать. Журналисты не нуждались в таких поводах. Они относились к этому, как к чтению книг, игре в шахматы или чему-то подобному, прочно вошедшему в быт. — Послали за очерком к звеньевой — приехал. Прихожу прямо к ней домой под вечер. Она у себя в избе. Полнотелая такая тетка. Да еще юбок на ней с десяток. По телефону разговаривает: «Эта клуб? Не починайте кина. Я сейчас буду...» Понаблюдал я за ней два дня. Все в том же духе. Зазналась неимо­ верно. Председатель от нее стоном стонет. Весной трактор — ей, удобре­ ния — ей, осенью комбайн — ей. Людей — только слава, что звено,— чуть не полбригады на нее работает. А хлеба с такого участка много ли соберешь? Вижу, толку не получается... Вот тогда у меня и вышла осечка. Пришлось вместо очерка выступить с фельетоном. — Сколько у вас таких историй. Надо вам все-таки писать,— обра­ щается к Осипу Ивановичу Вера. «Писать» — на языке журналистов издавна означает создавать рас­ сказы, повести, романы, пьесы, поэмы. Газетные жанры сюда не входят. Пишущий для газеты у них совсем не значит «пишущий», как пьющий воду не значит «пьющий». Костерин замолчал. — Как вы думаете, нужно Осипу Ивановичу писать? — настаивает Вера. — Для этого...— начал было Костерин. — Для этого у вас все есть,— заявила Вера. — Думаю, что не все.— Осип Иванович улыбается грустно и беспо­ мощно. Как аккомпанемент к этой улыбке, звучит далекий, приглушенный расстоянием, протяжно-грустный гудок парохода. Впервые этот человек открывается Леониду какой-то новой сто­ роной... «А ведь он не такой благополучный, каким кажется»,— думает Лео­ нид. И, как ни странно, Осип Иванович не проигрывает от этого в его глазах.