Сибирские огни, 1961, № 2

ную симпатию. И, несмотря на это, журналист все время досадует, что са­ мое главное, необходимое для очерка, исчезает, как вода между пальцев. — Расскажите, как вы решили перейти на скоростные методы? Иван Павлович объясняет: — Прочли об этом статью в «Комсомольской правде», узнали про скоростников на соседних заводах. Собрались, обсудили обязательства. «Все это верно,— думает Леонид,— но обо всем этом много раз на­ писано. Из-за этого не следовало ездить на завод. Важно другое. Важны люди с их внутренним миром, в который он обязан проникнуть». — Как вы считаете,— спрашивает он,— почему именно ваша, а не какая-либо другая бригада в цехе первой взялась за это дело? — А что же, могла и другая. — И все-таки первой начала именно ваша. В чем же тут дело? — У нас ребята хорошие, о-очень хоро-ошие ребята,— для большей убедительности растягивая слова, заявляет Иван Павлович. «Чем же они хороши?» — Леонид чуть было не задал этот вопрос, но вовремя остановился. И без того, наверное, за дурака держит. Собрав к переносью темные брови, он спрашивает: — Скажите, пожалуйста, что изменилось в бригаде с тех пор, как вы вступили в соревнование, кроме, конечно, производительности труда? Есть люди, у которых всегда готов ответ на подобные вопросы. Руден­ ко не из тех. Леонид понимает, такой не соврет, не приукрасит, не исказит. Но вот Иван Павлович начинает говорить. И опять полное разочаро­ вание. Геометрия инструмента, вибрации станка, выверка фрез, напайка, доводка — об этом он рассказывает дельно и толково. За пределами это­ го становится беспомощным, словно близорукий без очков. Иван Павлович понимает, что его ответы не удовлетворяют коррес­ пондента. Он сердится на себя и, царапая стружкой фанерную крышку стола в маленькой конторке цеха, угрюмо замолкает. После рабочего дня Леонид знакомится со всеми членами бригады. К счастью, на следующей неделе они работают в вечернюю смену. После суматошного редакционного дня Леонид регулярно ходит на завод. Но, как он ни бьется, беседы с рабочими все время носят вопросно-ответную форму. «Словно бы косим, а зерно все в полову да в полову»,— думает Леонид. Он узнал биографии этих ребят. Но и здесь не нашлось ничего такого, за что можно было бы зацепиться, как любит говорить на летучках Алексей Михайлович Антипинский. Больше того, биографии похожи друг на дру­ га, как детали с одного станка,— завод, армия или флот и опять завод. Что же тут напишешь. Материала едва хватает на двадцатистрочную за­ метку. А время между тем идет. Правда, весь рабочий день Леонид отдает правке заметок и очерком занимается только вечером. Но дело не в этом. Очерк нужен газете. Подчас Леонид и сам не рад, что ему снова поручи­ ли большую самостоятельную работу. Это была инициатива Осипа Ивано­ вича Костерина. «Великодушие показывает», — думал Леонид. Антипинский несколько раз спрашивал, когда будет очерк. Сегодня, после летучки, он вдруг спросил Леонида: — Скажите, пожалуйста, сколько вам лет? — Двадцать пять, — ответил несколько растерянно Леонид, по при­ вычке прибавив семь-восемь месяцев. — Над первым очерком вы работали всю свою сознательную жизнь, значит, лет двенадцать-тринадцать. Если учесть, что вы совершенствуе­ тесь, лет через десяток можно ждать следующего.