Сибирские огни, 1961, № 2

— Разница. Разница в том... В общем, если тебе нужен женин муж, поищи кого-нибудь другого... И снова перед глазами встревоженное лицо Валентины. — Вот он какой, Василий Семенович. Вот он теперь и школу кончил, большую должность занял. Обогнал меня. Так мне только приятно. А он? И умный, и хороший, а сидит в нем это... Д а мне что, я бы терпела... За него же боюсь... «Черт возьми, какое мне дело до Василия Дударева,— возмущается Леонид.— Мне заказан очерк о Валентине. Он уже сложился. Значит, все в порядке!» Но нет. Сомнение закралось, как сверчок в старый дом, закралось и не прекращает свою нудную песню. «Валентина, пожалуй, права — погубит он себя. Почему я должен пройти мимо этого, не заметить этого? Я, конечно, выполню свое задание, но это и будет проявлением того самого равнодушия, на которое так горя­ чо обрушивался Савельев». Трудно забраковать свой очерк, который наверняка бы увидел свет. Еще труднее сделать это, если ты начинающий, если ты только утверждаю­ щийся в своем деле, доказывающий и другим, и себе, что ты действитель­ но можешь, что ты действительно будешь... «Но ведь я пишу о ней, как о мастере своего дела. И она действитель­ но первоклассный мастер. Мне нужно передать ее опыт. При чем же здесь ее муж?» Леониду вдруг вспоминается зарисовка «Счастливая». Не иронически ли, даже не издевательски ли в свое время звучало для Валентины это слово? Леонид рывком вскакивает с постели, зажигает настольную лампу. На чистом листе бумаги появляется первое, подчеркнутое жирной чертой, слово «фельетон»... 23 — Но опыт этой самой Дударевой, это же главное для нас.— Анти- пинский, прищурясь, рассматривал новый галстук Костерина.— Согласи­ тесь, Осип Иванович, это же хлеб газеты. Что же, он поехал за хлебом, а привез какую-то горчицу. Алексей Михайлович продолжал рассматривать галстук Костерина. Они сидели друг против друга в креслах у стола заместителя редактора. — Главное-то главное, но бывают обстоятельства...— начал было Осип Иванович. — Нет уж,— оторвав глаза от галстука, перебил Алексей Михайло­ вич.— Мы ценим вашу объективность, даже, можно сказать, щепетиль­ ность. Более того, я сам люблю этих самых вундеркиндов. Но своего вы засадите-ка за письма, а фельетон пока пусть подождет. И, пожалуйста, не либеральничайте с ним. Пусть сидит и правит письма без всяких там выдумок. ...Почта в редакции проходит свой строго определенный путь. Первы­ ми письма читают редактор или его заместитель. На уголках появляются короткие надписи: «культ», «пром», «инф», что означает названия отделов. Иногда к этим сокращенным обозначениям добавляются лаконичные фра­ зы: «срочно», «тщательно проверьте», «зайдите ко мне». Письма с над­ писью «с. х.» попадали на стол Осипу Ивановичу. Леонид пользовался каждой возможностью, чтобы прочесть их. Письма часто были написаны непривычной к перу рукой, надоедали общими местами, грешили малограмотностью. Но жизнь, как рыба в сетях, трепетала и билась в проштемпелеванных, подчас самодельных конвертах.