Сибирские огни, 1961, № 2

— Пошлите ко мне Протопопова, — крикнул он, когда Гребенников был уже в дверях. Гребенников на секунду приостановился:. — С этим вы поладите. — Вот так воюем,— криво усмехнувшись, сказал Василий Семе­ нович. Зазвонил телефон. — Да, я сейчас зайду, — бросил он в трубку. Извинился перед Лео­ нидом. — Председатель вызывает, но это ненадолго. Вошел Протопопов. Леонид сразу узнал его по каким-то странным телодвижениям, которые графически можно изобразить только с по­ мощью лекала. Он без труда понял — это и есть тот самый человек, с которым «легко договориться». Познакомившись с Данилиным, Протопопов, как видно на правах хозяина, считал своим долгом занимать гостя. Из вежливости он попы­ тался завести разговор о журналистской профессии. — Производство тонкое, ответственное, деликатное, — извиваясь всем телом, говорил Протопопов.— А вот любопытно знать, если, ска­ жем, по нашему району, к кому вас приравнять? — Как приравнять? — удивился Леонид. — Я имею в виду — к какой должности, — пояснил Протопопов. — Ну, скажем, к заведующему отделом райкома или, может быть, к сек­ ретарю. — А зачем же меня приравнивать? — еще раз удивился Леонид. — Как же иначе. Каждого к кому-нибудь приравнивают. Если же не приравнивать... Леонид так и не узнал, что будет, если не приравнивать: вошел Ду­ дарев. — Примешь у Гребенникова все дела по строительству клуба, — сказал он, даже не ответив на приветствие Протопопова. — Да смотри у меня, чтобы никакой доморощенной философии. Все согласовывать со мной. — Василий Семенович, да разве вы меня не знаете! 22 Состав был из тех, какие железнодорожники называют малонаселен­ ными. В жестком купе вагона Леонид оказался один. Проводница прине­ сла ему постель, и он лег, чувствуя, как приятно гудят ноги после беспо­ койного дня. Прежде чем уснуть, Леонид еще раз подумал о своем очерке. Шесть дней провел он у Дударевых. Замысел очерка о Валентине сложился у него как-то сам по себе, без особых усилий. Был в нем и пуб­ лицистический пафос, и лирические отступления, и пейзажи. Леониду этот замысел казался не только удачным, но и необыкновенным. Впро­ чем, какому маленькому и большому литератору собственные замыслы не кажутся необыкновенными? Кто, задумав произведение, не чувствует себя не только Шекспиром или Львом Толстым, но — богом. И лишь по­ степенно убеждается, что это было самообольщением. И в то же время, пожалуй, каждый пишущий понимает: не будь такого самообольщения, вряд ли кому-либо удалось создать хотя бы одно произведение, имеющее право именоваться художественным. Но, помимо всего, эта работа была дороже предыдущей. Она делается по заданию, а не по впечатлениям многих лет. И теперь Леонид уве­ рен, что Петярикову не придется так править его очерк. Он кое-чему на­ учился за это время.