Сибирские огни, 1961, № 2

мывается. — Спросите что-нибудь полегче, — говорит он и после паузы добавляет: — Конечно, умный, способный, если не сказать талантли­ вый, несомненно, порядочный, на редкость обаятельный. Это вы, вероят­ но, почувствовали. Но знаете, — Евсей Борисович вновь решительно раз­ рубает воздух рукой, — я последнее время делю всех журналистов и даже писателей на две группы — на борцов и равнодушных... — Была, скажем,— после небольшой паузы продолжает Савельев,— неправильная установка взимания налога с земли, находящейся в индиви­ дуальном пользовании. Брали не с площади, а в зависимости от того, что на ней посажено. Гробила эта установка всякую инициативу. Человек вздумает лучше землю использовать, сад, например, на ней вырастить, а ему такой налог принесут, что он готов этот сад вырубить. Вот и вспом­ ните, сколько иллюстраторы сочинили о садах песен, стихов, очерков, пьес. Но понадобился Шолохов, чтобы выступить на защиту этих самых воспетых и перепетых садов. — Ну, Шолохов у нас один, — сказал Леонид. — Это великий писа­ тель. Это... — Да дело не в том, — перебил Савельев. — Валентин Овечкин да­ леко не классик, не поставите вы его по мастерству рядом, например, с Паустовским. Однако книги его любят не меньше, а читают, я бы сказал, даже больше, чем Паустовского. — Что ж, по-вашему, Паустовский — иллюстратор? —удивился Леонид. — Паустовский — это особая статья, — как бы раздумывая, сказал Савельев, — но будь у него активная, наступательная позиция, он бы стал, пожалуй, еще и не такой величиной. — Ну, тогда бы это был не Паустовский. Исчезла бы эта романти­ ческая грусть, и был бы совсем другой писатель. — Конечно, другой, —•подхватил Савельев. — Это был бы писатель под стать Горькому. На мой взгляд, — продолжал Евсей Борисович,— общественную, если хотите, политическую страстность никаким талантом не заменишь и не восполнишь. Савельев помолчал. — Слишком много у нас равнодушных в журналистике и в литера­ туре, — сказал он. — Сколько у нас серости, однотипных материалов, по­ литической трескотни. Чего стоят одни только эти заметки: «Включившись в соревнование, такой-то дает столько-то процентов нормы». У нас в редакции эти заметки так и называют: «Включившись и выклю­ чившись». — Но это же информации, — возразил было Леонид. — И информации нельзя так писать. Не имеем права так писать, — горячился Евсей Борисович. — Ведь до чего дошло, — с горечью про­ должал он. — Был у нас собкор в одном районе, некий Неможников Иван Иванович. Так он настолько приспособился, работал не только из дома не выходя, но не вставая с кровати. В блокноте у него были списки передо­ вых комбайнеров, трактористов, шоферов. Снимет трубку — не к дирек­ тору, не к парторгу — прямо к бухгалтеру МТС или автобазы: узнает, ка­ кая у этих людей выработка, сочинит нечто трафаретное и вызывает ре­ дакционную стенографистку. И стенографистка-то ему один раз сказала: давайте свои фамилии и цифры, чтобы время не терять, а «включившись и выключившись» я сама поставлю. __Но какое же отношение это имеет к Костерину? Мы ведь о нем за ­ говорили, — напомнил Леонид. — А прямое, самое прямое, — заявил Савельев. — Не борец он. Вот почему я так ухватился за ваш очерк и говорю о его принципиальном отличии.