Сибирские огни, 1961, № 2

— Этот же поэт,— продолжал Леонид,— шесть лет назад, когда в деревне было действительно плохо, написал огромную поэму и все хвалил и всем восхищался. А когда дело-то пошло совсем по-другому, накарябал пасквиль. Как же глядеть на такие парадоксы? — Однако, вас не обвинишь в половинчатости. — Да. Это не главное мое качество. Лесная дорога ускользнула из-под ног, словно двигающаяся вспять . лента. Вера и Леонид еще долго кружили по затихающему городу. Опустев­ шие улицы, отдыхая от дневных трудов, дышали прохладой. Завтра их снова будут гранить тысячи ног, шлифовать вереницы автомобилей. Ис­ чезли, падая в темноту, окна домов. Лишь немногие бессонные сверкали манящими прямоугольниками. Казалось, они висели в воздухе, легкие, лишенные опоры. 12 В тот вечер и пришло к Леониду мучительно искомое решение темы. Решение единственно верное, неоспоримое, как доказательство математи­ ческой теоремы. Получилось словно в замке с секретом. Можно часами безуспешно пытаться открыть этот замок. Но стоит повернуть небольшие колесики, вставленные в его ручку, так, чтобы они составили слово,— и замок открылся. Таким словом часто бывает женское имя. И сейчас весь секрет был в имени. Оставалось только удивляться, как Леонид не пришел к этому рань­ ше. Ведь и Сергей Константинович советовал написать о том, как знатная доярка Ирина Кузьмовна собиралась в город к своему сыну и потом ре­ шила остаться в деревне. Через ее боль, обиды, ее крепнущие, перешедшие теперь в уверенность надежды можно показать все то, что произошло за последние годы в деревне. — Какой же я бездарный, какой тупой, если сразу не смог додумать­ ся до этого,— поносил себя Леонид. Он еще не знал настоящей цены простоте и ясности. Не предполагал, что эти качества лежат не у подножья творчества. Сейчас Леонид, не чувствуя усталости, не слыша сонного дыхания соседей по комнате, исписывал лист за листом. Леонид писал о том, как холодной поздней весной колхоз постигла лютая бескормица. За селом невеселым табуном бродили ребристые пону­ рые лошади. Давно не кованными копытами они разгребали снег, шерша­ выми, как наждачная бумага, губами ощупывали каменно твердую про­ мерзшую землю и смотрели печальным, совсем человеческим взглядом. Из коровников и кошар почти каждую ночь выносили павших животных. Леонид описывал это, и горячий, обжигающий комок подступал к горлу. Откуда ему было знать, что в художественном творчестве дейст­ вует непреложное правило, напоминающее закон сохранения материи: сколько будет волноваться, печалиться, радоваться автор, настолько он может взволновать теми же чувствами людей, которым предназначено его произведение. Свойства искусства распространяются и на произведения людей, не знающих этих свойств. Также волнуясь, Леонид описывал, как однажды утром Ирина Кузь­ мовна не застала Зорьки. Зорька не была ведерницей, не выделялась ника­ кими породными качествами. Доярка сама не смогла бы объяснить, по­ чему к этой комолой пеструхе она была привязана гораздо сильнее, чем к другим своим питомицам. Она не заплакала, как нередко доярки плакали в пустых стойлах. Она молча подоила своих коров и пошла в правление колхоза.