Сибирские огни, 1961, № 2

За несколько дней в редакции Леонид успел уже узнать, что когда-то известный журналист Петяриков теперь почти ниче­ го не пишет. Секретариат при нем не бле­ щет ни инициативой, ни выдумкой. Леонид понимал, что Антипинский прав, и в то же время его симпатии были на стороне Пе: тярикова. Впрочем, Леонид успел заметить, что,, несмотря на очевидную слабость секрета­ риата, сотрудники редакции относятся к Петярикову с подчеркнутым уважением. И причиной тому была, видимо, не толь­ ко журналистская слава этого человека, но и что:то притягательное, располагаю­ щее и значительное в нем. — Откройте, пожалуйста, форточку, Данилин,— попросил Петяриков. Склонив голову, Александр Игнатьевич заворчал: — Терпеть не могу эти его духи, уж лил бы на себя «Шипр», что ли... Чечулкин... — Кто? — Чечулкин — это один преподаватель. Он меня многому научил. ...Александр Игнатьевич недоумевал, почему Антипинский всегда на­ поминает ему Николая Ивановича Чечулкина. Ведь никакого внешнего сходства. Этот высокий, щеголеватый. А тот коротенький, невзрачный, не приметный ничем, кроме, разве, слишком курносого носа. Этот по-сво­ ему неглуп, начитан. А т о т— никто не мог сказать, какими судьбами он попал в преподаватели высшего учебного заведения. Говорили, напри­ мер, что, касаясь педагогики древней Греции, Чечулкин заявил: «Аристо­ тель родился преимущественно в Афинах». И в той же лекции изрек: «В древности живописцы рисовали людей нагишом, но это был не срам, а искусство». Однажды Петяриков случайно услышал, что говорил о Чечул- кине старый профессор, декан литературного факультета. — Бывал я у него на лекциях. Это, знаете, ни с чем не сравнимо. Иной хоть голосом берет, а ведь этого по телефону за женщину прини­ мают. Нет, он положительно остается для меня иксом. Антипинский, конечно, совсем другой, а все-таки похож и от этого вдвойне неприятен. Молчание настолько затянулось, что Леонид подумал: может, не вре­ мя сейчас. Он уже собирался встать, когда услышал: — Стало быть, мучаешься? — Не выходит. — Леонид почти с испугом заметил про себя, что это признание становится для него привычным. «Не хуже Леши-недотепы»,— кольнула обидная мысль. Лешей-недотепой в Космолинском районе зва­ ли тракториста, известного своими неудачами. Однажды во время ночных работ Леша умудрился даже выронить из кабины и запахать в землю свой новенький ватник. — Значит, мучаешься, — повторил Александр Игнатьевич. — И по­ мочь тебе, к сожалению, почти невозможно. Стал бы ты, скажем, учиться на токаря-универсала. Я был бы токарем, предположим, седьмого разря­ да, подозвал бы тебя к своему станку и сказал: смотри, запоминай и де­ лай, как я. Ты бы повторил все мои приемы и выточил точно такую же де­ таль. А в нашем деле это невозможно. У нас след в след ступать нельзя. Тебе это понятно? Зазвонил телефон.