Сибирские огни, 1961, № 2

В приемной появился еще один человек. Секретарша оста­ новилась чуть не на полуслове, ожидая, что скажет вошедший. «Видать, важная птица»,— про­ стодушно подумал Леонид. На вошедшем был свободный, цве­ та какао с молоком, пиджак, бледно-зеленые брюки, так тща­ тельно отглаженные, что острие стрелок, казалось, может поре­ зать руки. Такой роскошный костюм Леонид видел, пожа­ луй, только на экране кино. З а ­ то прическа вошедшего была старомодной. Аккуратно разде­ ленные прямым пробором посе-. редине редкие волосы свисали на виски и уши. «Важная птица» держалась очень просто. — Привет Тоне. Видел вчера вас на концерте, и снова в окружении двух моряков. Где вы только их выискиваете при нашем континентальном кли­ мате? — Это они меня выискивают, Алексей Михайлович. — Да? А шеф... еще не появлялся? — Алексей Михайлович кивнул на дверь редакторского кабинета. — Вы тоже к нему, товарищ? — Это товарищ Данилин. — Тоня передала телеграмму. — Вы журналист? — пробежав ее, спросил Алексей Михайлович. — Нет, я комбайнер, но... — Понятно, — Алексей Михайлович улыбнулся. — Все понятно, в том числе и поспешность нашего шефа. Леониду, напротив, ничего не было понятно, но он не успел ни о чем спросить. — Алексей Михайлович, какой счет? В приемную не вошел, а влетел тот самый человек в роговых очках, которого Леонид наблюдал за разгадыванием кроссворда. — Представьте себе, два — ноль. И оба во втором тайме, — не по­ ворачиваясь, ответил Алексей Михайлович. — Ах, сапоги, сапоги... Разговор о футболе прервал громкий голос из коридора: — Савельев, вас междугородная. Человек в очках выскочил так же быстро, как и появился. На столе у секретарши он оставил номер газеты «Советский спорт» и вечную ручку. — Опять забыл. — Девушка сказала это привычно, без тени удивле­ ния или досады. Имущество Савельева она убрала в стол. — Тоня, появится шеф, скажите мне, а товарища Данилова... — Данилина, — поправила Тоня. — Извините, — обернулся Алексей Михайлович к Леониду. — Това­ рища Данилина проведите пока к Петярикову. Он, я думаю, не слишком перегружен. — Последние слова были сказаны в коридоре.