Сибирские огни, 1961, № 2

— Как что? Нельзя же жить так, как живет Акиндин Акиндинович. Отстучал уроки — и с плеч долой. Ты об этом когда-нибудь думала? — А что думать?» Против этого «что думать?» и на­ правлены почти все действия и размыш­ ления Андрея Бирюкова. Собственно, здесь пролегает водораздел между ним и теми его коллегами, которых В. Тенд­ ряков изобразил так иронически. Суть дела, конечно, не сводится к расхожде­ нию по профессиональным вопросам. Во время обсуждения эксперимента Бирюкова старый, умудренный опытом педагог так сформулировал свое отно­ шение к ним: «Одно дело сомневаться,— другое отвергать без всяких сомнений. Нет — и баста! Зачем искать, когда мы и так не плохо живем? И в ответ на это хочется сказать только одно: уважайте себя, гоните подальше самодовольство». Тоня — натура пассивная, она не иг­ рает сколько-нибудь значительной роли в судьбе Бирюкова. Но есть в романе и образ воинствующего мещанина. Тонко и ядовито охарактеризован Павел Столб­ цов, ретивый приспособленец, ловко ла­ вирующий в жизни, всегда знающий, с кем можно и нельзя ссориться, кого и когда следует поддержать, чтобы само­ му оказаться на поверхности. Внешне обаятельный и всегда вежливый — «оса­ нистый человек... розовый, пышущий здоровьем»,— переполненный добродуш­ ным оптимизмом, он быстро сбрасыва­ ет маску и проявляет черствость и эго­ изм, когда видит, что ему не по пути с «фантазером» Бирюковым. Как жаль, что этот образ не получил развития! Здесь открывались благодарные возможности для усиления драматизма, который за­ метно спадает в последней части романа, посвященной нелегкой любви героя к Валентине Павловне Ващенковой. Следя за ходом авторской мысли, за судьбой рассказчика, вначале как-то не обращаешь внимания на неудачное, на художественные просчеты романа, а они не малозначительны. В произведении вместилось столько разнородных вопро­ сов и суждений, которые автору, видимо, трудно было охватить одним взглядом, в результате он иногда перестает владеть материалом. Задумав изобразить целую полосу в жизни человека, нашего совре­ менника, писатель отказался от развет­ вленного сюжета, и это сделало роман рыхлым. Отлично выписанные, живые сцены, например, — бегство Андрея Би­ рюкова из художественного ' института, его поездка вместе с Валентиной Пав­ ловной в город, — соседствуют с сухим, беглым перечнем событий и с утомитель­ но длинными рассуждениями. В. Тен­ дряков часто прибегает к внутреннему монологу, но не всегда удачно. Вот Анд­ рей Бирюков, глядя на свою дочь, заня­ тую игрой, размышляет: «Какими спосо­ бами природа твое передала другому? Это чудо больше всех чудес на свете, тайна сокровеннее всех тайн, вряд ли до конца ее постигнет человеческий ра­ зум... Все, что сейчас делаю, я делаю ради нее, ради таких вот будущих лю­ дей. Ради них я каждый день вижу солнце, страдаю от неудач, радуюсь победам». А затем, без всякого перехо­ да, это выспреннее рассуждение сменяет­ ся бытовой скороговоркой. Здесь, как ц в других подобных местах, автору изме­ няет такт. Вообще налицо известный разрыв между тем, что чувствует, дума­ ет, вспоминает герой романа и развити­ ем сюжета. Стремясь теснее связать, ор­ ганизовать то и другое, автор не сумел избежать искусственности. В поток .переживаний Бирюкова, е его роман с Валентиной Павловной вдруг врывается Юрий Стремянник, с которым мы как будто навсегда расста­ лись в первой части книги. Следует сце­ на в гостинице — встреча известного теперь кинорежиссера Стремянника со скромным сельским учителем Бирюко­ вым, — из которой становится ясно, что Бирюков не ошибся в выборе профес­ сии. Такие описания бьют мимо цели, скользят по поверхности, но главное —• совершенно заслоняют детей, которые, казалось бы, должны были занять здесь большое место. Роман В. Тендрякова вызвал немало споров. Одни отстаивали это произведе­ ние за «свежесть дерзкой мысли», дру­ гих оно разочаровало и даже «возмути­ ло». Одна из рецензий, посвященных ро­ ману, прямо озаглавлена — «В погоне за днем вчерашним». Отдавая должное та­ ланту писателя, автор ее утверждал, что все, изображенное в романе,— это уже вчерашний день советской школы, что теперь это не типично. Отсюда напраши­ вается вывод: не стоило В. Тендрякову изображать людей самоуспокоенных, бо­ ящихся нового или просто к нему равно­ душных. Но сам же автор статьи (она напечатана в «Учительской газете») при­ знает, что есть и Загарье и Хрустовы, и Акиндины Акиндиновичи, что писатель затронул острые проблемы. Как же в та­ ком случае быть? Ведь смысл романа, как мы убедились, значительно шире пе­ дагогической доктрины главного героя. Кто-то из критиков, писавших о рома­ не «За бегущим днем», назвал его «ин­ теллектуальным», причем эпитет этот был употреблен в несколько отрицатель­ ном смысле. Между тем очевидно, что частные недостатки такого рода произве­ дений не могут поставить под сомнение сам творческий принцип, кстати, горячо отстаиваемый в свое время Белинским. Наш читатель, напротив, хорошо встре­ чает такие «интеллектуальные» рома­ ны, в которых ставятся большие и острые вопросы нашей жизни.